– Вы что, вытащили плиту?
– Успели насовершать и других подвигов.
Скотт включил настольную лампу. Собрался с мыслями и складно заговорил:
– Тот – греческое имя египетского бога Джехути. Изображался Тот в облике человека с головой ибиса или иногда – бабуина. Он был богом мудрости, Луны, учения, создателем письменности и календаря; повелевал хранилищами познаний. В легендах говорится, что Тот обучал людей искусству, наукам, арифметике, геометрии, геодезии, хирургии, медицине, музыке и письму.
– Какой умный.
– Так ведь он был божеством, – с улыбкой заметил Скотт. – Старшим сыном, постоянным спутником и советником Ра, бога Солнца.
Сара затянулась сигаретой.
– Понятно.
Скотт опустился на кровать.
– Некоторые легенды могут показаться тебе знакомыми, потому что люди, владевшие древнеегипетским значительно лучше, чем мы, когда-то многое позаимствовали из мифов, создавая Библию. Десять заповедей перешли в нее из Книги мертвых, только там это признания: «Я не убивал… Я чист». В Ветхом Завете то же самое изложено как список приказов.
У Сары за спиной пронзали темноту лучи фонариков. Скотт немного наклонился вперед, внимательнее присматриваясь.
– Тот был одинок? Или жил с какой-нибудь богиней?
Скотт на миг задумался, продолжая разглядывать происходящее вокруг Сары.
– Гм, согласно одним источникам, его женой была Сешат, богиня письма, согласно другим – Маат, олицетворение миропорядка и истины. А где ты находишься?
– Как они выглядели?
– Маат изображали сидящей женщиной со страусиным пером либо просто пером. Это ее символ.
– А вторую?
– Сешат? Женщиной в шкуре пантеры с семиконечной звездой на голове и луком. Она участвовала в одном обряде.
– Каком именно?
– Не помню. Это каким-то образом связано с астрономией. – Он уже сгорал от любопытства. Фонарные лучи освещали то плиты из песчаника, то что-то голубое, то странные фигуры. – Послушай, мне очень неудобно, но…
– Ничего не понимаю, – пробормотала Сара. – Неужели с женщиной-львицей Тота никто никогда не видел?
– Нет.
– А это, черт возьми, кто такая? – Сара направила камеру на высокую статую – изображение женщины с головой львицы и громадным солнечным диском на макушке.
Скотт тут же ее узнал, хоть она и стояла, не сидела. В одной руке богиня сжимала лук, в другой перо – напоминания о настоящих подругах Тота.
– Это же Сехемет!
– Кто?
– Сехемет, – ответил Скотт уверенно. – В переводе это слово означает «Та, в которой сила». Сехемет – олицетворение всего враждебного в женщине. Она была дочерью Ра, сестрой Тота. Сехемет – символ войны. Жестокости. Богиня уничтожения и восстановления.
– Если бы вся семейка собралась в одном месте, вот началось бы веселье!
– Сехемет считается оком Ра, то есть разрушительной силой солнца, – сказал Скотт. – Никогда прежде я не видел ее именно в таком изображении. Где ты находишься, Сара?
– Хочешь – верь, хочешь – не верь: под сфинксом.
– В принципе… – Скотт потер заднюю часть шеи. – Я верю.
Откуда-то из-за спины Сары внезапно послышался странный звук. Как будто заработала бензопила.
– А это еще что?
– Мотоциклы, – спокойно ответила Сара.
Сияние фар осветило волнующуюся водную поверхность. Мотоциклисты приготовились тронуться в путь. Клемменс застегивал шлем, сходя с ума от нетерпения.
Сара приблизилась к нему, стараясь не оступиться на неровном полу. От волнения у нее слегка дрожали руки. Вокруг, притихнув от крайнего удивления, суетились другие работники корпорации «Рола», протягивая провода и подсоединяя лампы.
– Эрик! – позвала Сара, перекрикивая шум. – Готовы?
Эрик натянул перчатки. И кивнул.
– Мы получили сигнал. Похоже, в самом конце пути нас ждет огромная залежь С-60.
– Что происходит?
Эрик резко повернул голову, теряясь.
– Кто это сказал?
Сара указала рукой на головной телефон, который был на ней – очки и торчащие из-за ушей «лапки» с шариками на концах. Один проецировал изображение Скотта непосредственно на сетчатку глаз Сары, второй служил микрофоном и одновременно камерой.
– Поздоровайся с доктором Скоттом! – сказала Сара. – Он сейчас работает в Швейцарии.
Эрик наклонился к Саре и помахал рукой.
– Здравствуйте! – крикнул он.
У Сары зазвенело в ухе.
– Эй, не так громко!
– Прости.
– По-моему, слишком опасно кататься по этим туннелям на мотоциклах, – проговорил Скотт. – Сооружениям тысячи лет. Стоит одному камушку обвалиться вам на голову, и ваше путешествие вмиг оборвется.
– Он будет крайне осторожен, – сказала Сара, заглядывая в утомленные покрасневшие глаза Клемменса и думая о том, что и у самых одержимых работой людей запас сил не безграничен. – Правда ведь?
Клемменс крикнул, заглушая голосом рев двигателя:
– Мы провели обследование. Этот туннель повторяет естественный изгиб Земли. По прямой нам предстоит проехать миль одиннадцать – одиннадцать с половиной.
– Думаете, там туннель не заканчивается?
– Точно пока не знаю. Если выяснится, что он вдвое длиннее, тогда мы открыли настоящее чудо света!
– Где-то непременно должен быть выход на поверхность, – произнес Скотт.
– Мы тоже так считаем, – согласился Клемменс.
Взглянув на приборы, он опустил щиток шлема, махнул рукой Саре и, разбрызгивая воду, первым тронулся с места. Два других мотоциклиста последовали за ним. Несколько мгновений спустя все трое исчезли из виду.
Сара смотрела им вслед, пока свет фар не поглотила тьма. Потом продолжила разговор со Скоттом, мечтавшим узнать о ее намерениях как можно быстрее и в подробностях.
– Бумага и карандаш у тебя под рукой? – спросила она. Эпиграфиста распирало от любопытства, точно мальчишку с чрезмерно пытливым умом. Он был идеалистом и, может, в чем-то слишком наивным, однако обладал и прирожденной мужественностью. В таких, как он, девчонки влюблялись в колледже, потом бросали, найдя себе какое-нибудь ничтожество.
С такими, как он, Сара никогда не сближалась – из-за нехватки времени и терпения, о чем потом нередко сожалела.
– Возможно, кое-что тебе захочется записать, – произнесла она со всей серьезностью.
– Нет-нет! Чуть-чуть назад! – воскликнул Скотт, лишь по прошествии секунды вспоминая, что его крик пронзает Саре голову.