Для Айви двадцать баксов означали возможность повеселиться с подругами или купить билет на «Ред-Рокс». Ради этого стоило пожертвовать парой часов.
В Центр изучения проблем здоровья, расположенный на пересечении Девятой и Колорадо в Денвере, она прибыла за несколько минут до назначенного на два часа интервью и самостоятельно добралась до напоминавшей больничную палату комнаты на третьем этаже, совершенно не похожей на библиотеку, куда ее направили.
Какая-то женщина пригласила Айви войти, внесла ее фамилию в список и объяснила, что интервьюер еще не подошел.
Айви улыбнулась, указала на висящие на стене часы и сказала:
— Счетчик ведь затикает через две минуты, верно?
Зарегистрировавшая Айви худая чернокожая женщина в платье с горизонтальными полосками и очках в черной оправе с недовольной миной покачала головой:
— Ох уж эти студенты. Я вам так скажу: по-моему, первое, чему их учат в медицинских колледжах — это как заставлять людей ждать. Можно подумать, что пациентам нечем больше заниматься, как только сидеть в приемной, листая старые журналы, в ожидании, пока они соизволят явиться.
Айви моментально прониклась к собеседнице глубокой симпатией и снова улыбнулась:
— Я в общем-то не против того, чтобы подождать, но только при условии, что мне за это заплатят. Уверена, вы тоже на почасовой. Кстати, меня зовут Айви.
— Берта. — Женщина наклонилась градусов на тридцать от пояса. — Я секретарь отделения. Знаете, здесь должна сидеть моя подруга, но она отпросилась, повела своего малыша на бесплатное ультразвуковое сканирование.
— Здорово. А вы в каком отделении работаете?
— Психиатрии.
Айви подняла брови.
— Да. Именно. Так оно и есть. О, я слышу шаги. Должно быть, наш молоденький доктор. Почти что и не опоздал.
«Доктор», о котором шла речь — белый халат и все такое, — прошествовал по коридору мимо открытой двери, потом остановился, повернулся, просунул голову в дверь и осведомился:
— Это не здесь ли мне надо быть?
Берта выразительно вздохнула.
— С точки зрения и принимая во внимание, ответ на ваш вопрос, как мне представляется, всегда звучит одинаково: да, — сказала Айви.
Берта едва не подавилась со смеху и, прикрыв рот ладонью, уткнулась в бумаги.
— Это вы Клун? — спросила она.
Молодой человек явно растерялся. Одной рукой он почему-то ухватился за болтающийся на груди стетоскоп, другую сунул в карман халата. Айви уже подумала, что бедняге придется прочитать свое имя на приколотой к нагрудному карману белой пластиковой табличке, но тут случилось маленькое чудо. «Доктор» кивнул.
— Очень хорошо, — сказала Берта. — Это Айви Кэмпбелл. Она пришла на интервью. Познакомьтесь, Томас Клун. Он проведет с вами интервью.
Айви заметила, как женщина едва заметно подмигнула ей.
Берта повернулась к Томасу Клуну:
— Меня заверили, что видеокамера в порядке и готова к работе. Вам нужно лишь нажать кнопку «запись», когда начнете. Я вернусь через час и заберу пленку. Вопросы есть?
— Вы обещаете, что пришлете мне чек? — спросила Айви.
Берта потрясла каким-то листком.
— Обязательно. Можете не сомневаться. Я лично за этим прослежу. Если возникнут проблемы, позвоните мне. Что-нибудь еще? Доктор Клун? Нет? Вот и хорошо. Оставляю вас двоих. Не ругайтесь, ладно?
— До свидания, Берта, — сказала Айви.
— Пока, милая.
Рука Клуна метнулась к поясу.
— Извините, это мой пейджер. — Он пробежал взглядом по комнате. — Здесь нет телефона. Мне нужно срочно позвонить.
Айви шагнула к видеокамере, нажала кнопку записи и поднесла к объективу руку с часами.
— Делайте что хотите, доктор Клун, но имейте в виду, что время пошло. — Она опустилась на стул, предназначенный, как можно было догадаться, для интервьюируемого, и достала из рюкзачка журнальчик. — Будете готовы, найдете меня здесь.
Через четыре минуты Том Клун ворвался в кабинет. Захлопнув за собой дверь, он остановился, привел себя в порядок — в частности, убрал в карман халата стетоскоп — и подошел к Айви.
— Здравствуйте. Я доктор Клун. Очень приятно.
Он протянул руку.
— Здравствуйте. Я Айви Кэмпбелл.
Она не спешила отнимать свою, и секунд через десять Клун понял, что рукопожатие затягивается до неприличия, и взял инициативу на себя. Потом выдвинул стол и сел футах в пяти от нее.
— Сегодня мы… э… поговорим немного о… кхм… о вашей жизни, мисс Кэмпбелл.
Довольно симпатичный парень этот Том Клун, подумала Айви, но, Боже мой, не слишком ли он молод для доктора? Красивые плечи. Хорошие волосы. Очень, очень приятные глаза.
— Можете называть меня Айви.
— Спасибо, Айви.
Его взгляд не задерживался на ней больше чем на несколько секунд.
— Необычная ситуация, не правда ли? — спросила она.
— Не уверен, что понимаю, о чем вы.
— Обычно, когда я прихожу к доктору — и не только я, но и практически любой человек, — то всегда немного нервничаю. Но сегодня, похоже, больше нервничаете вы. Очень сильно нервничаете. Вот что необычно.
— М-м-м… да… да. Наверное, вы… э… правы. — Он бросил на нее короткий взгляд. — По крайней мере сегодня. А сейчас… м-м… не хотите ли вы рассказать мне о себе?
— Как вы считаете, я хороша собой?
Айви не собиралась ходить вокруг да около и твердо настроилась получить то, на что положила глаз.
Проблема заключалась в том, что Том Клун не просто считал ее хорошенькой. Том Клун находил Айви роскошной. Ее прекрасные волосы цвета красного дерева словно излучали свет. У нее были яркие, блестящие и необыкновенно глубокие глаза, и когда Том смотрел в них, то чувствовал себя так, как будто изучал тропическую рыбку в аквариуме. А ноги такие длинные… Он не позволил себе довести мысль до конца.
— Да… э… кхм… почему бы вам не рассказать о себе? И…
— Вы любите гамбургеры и пиво? — перебила его Айви.
— Простите?
— Были хоть раз в «Черри-крикет»? Это в Черри-Крик, за «Сиэрсом». У них там великолепные гамбургеры. Громадные гамбургеры. Божественные. Почти идеальные.
— М-м-м. Я… э…
— Вы позволите мне пригласить вас на обед? Как на свидание? После того как мы закончим с этим интервью?
— Полагаю… я…
— Хорошо. Я надеялась, что вы согласитесь. Так как насчет «Черри-крикета»? Например, в субботу? В девять вас устроит?
— Уф… да. Да, девять… отлично. Я… не уверен, что делаю все как надо, но… да, в девять.