— А потом, может быть, сходим в кино? Знаете, я просто помешана на кино.

— Кино… Конечно. Да.

— Отлично. Мой адрес есть на том листке, который оставила у себя Берта. Заезжайте за мной. И не опаздывайте, доктор.

Он озадаченно посмотрел на нее.

— Берта — это секретарша, с которой вы здесь разговаривали. Ну, вспомнили? — Айви встала, подошла к видеокамере и перемотала пленку. — А теперь, доктор Клун, давайте начнем заново. Думаю, вам лучше выйти, а потом сделать вид, что вы только что вошли. Полагаю, на ваших преподавателей это произведет большее впечатление. Согласны?

— Хорошо.

Они все так и сделали. Том Клун вышел, снова зашел и повторил прежние вступительные фразы. Айви кивнула:

— Здравствуйте, доктор Клун, приятно с вами познакомиться.

— Сегодня, мисс Кэмпбелл, мы поговорим немного о вашей жизни. Почему бы вам не рассказать мне о себе?

Она так и сделала, справедливо решив, что таким образом сэкономит время для более интересных вещей при их первом свидании.

Глава 4

— Накиньте ремень. Теперь это обязательно.

Том был смущен, растерян и совершенно сбит с толку. Женщина, автомобиль, аромат духов, утренний свет. Жизненное пространство внезапно расширилось в десятки, тысячи раз. Ни надзирателей, ни кандалов. Исчезли выкрашенные бледной краской бетонные стены.

— Что? Извините, что вы сказали?

— Ремень безопасности. Без них сейчас ездить нельзя. Таков закон.

Сейчас.

Это слово опьяняло. Он живет сейчас.

Не тогда. Сейчас.

Том опустил взгляд и увидел пересекающую куртку Кельды Джеймс нейлоновую полосу. Он опустил руку, пошарил между сиденьем и дверцей, но не обнаружил никакого замка и почувствовал себя полным идиотом. Его последней машиной был «рэббит» 1977 года. А вот насчет ремней Том не помнил. То есть он помнил только, что ездил без них.

— Посмотрите за спиной. И перекиньте через плечо. Вот так.

Она сняла свой ремень и повторила всю операцию.

Том воспроизвел ее действия.

— Спасибо. Похоже, я теперь много чего не знаю…

— Да, — подтвердила она и включила двигатель.

Он оглянулся на тюрьму.

— Я даже и не знал толком, как это место выглядит снаружи. Меня привезли сюда ночью, кажется, в девяностом, вскоре после того, как ее открыли. Даже само здание помню смутно.

Кельда бросила мимолетный взгляд на мрачное сооружение.

— Если убрать ограждения, оно ничем не будет отличаться от любого промышленного комплекса. Никто и не догадается, что это тюрьма, если, конечно, не знает.

Том поежился.

— Я-то знаю, что это такое.

Кельда достала из кармана какую-то штучку размером с коробочку жевательной резинки «Джуси фрут», откинула крышку и нажала крохотную кнопку. Он понял, что это телефон. Черт возьми, какие они стали маленькие.

— Тони? Это Кельда Джеймс. Надеюсь, я тебя не разбудила. Ничего особенного. Хочу только сообщить, что мы с Томом Клуном только что выехали. — Она вывела машину со стоянки. — Думаю, он в порядке. Может быть, немного ошарашен, ведь все произошло так внезапно. Хотите поздороваться? — Она передала телефон Тому. — Ваш адвокат. Думаю, ему будет приятно услышать ваш голос.

Том неуверенно пожал плечами.

— Поднесите к уху и говорите. Держать его у губ не обязательно.

— Здравствуйте, мистер Ловинг, — сказал Том. — Я на свободе. Благодаря вам.

Прерия, заполняющая собой пространство между вершинами Передового хребта Национального лесопарка Пайк и Национальным лесопарком Сан-Изабель, представляет собой унылую, необжитую пустошь, оставшуюся практически неизменной с тех пор, когда единственными ее обитателями были индейцы. Июнь принес летнюю сухость, уже наложившую свой отпечаток на безрадостный пейзаж, и постоянно дующий в этих местах ветер упорно высасывал из всего живого оставшуюся влагу, словно это и было единственной целью, определенной для него природой. Ни один оказавшийся в этих местах здравомыслящий человек не рискнул бы назвать их горными лугами — ведь луга, как правило, ассоциируются с зеленой растительностью, а ее-то здесь, на всем протяжении от Каньон-Сити до Колорадо-Спрингс, раскинувшегося у самого подножия Скалистых гор, как раз и не было.

За исключением городка Пенроуз — да и тот можно назвать исключением лишь с большой натяжкой, — человек, едущий по автостраде № 115, соединяющей Каньон-Сити и Флоренс с Колорадо-Спрингс, не встретит ничего такого, что нарушало бы однообразный ландшафт. Ни городов, ни поселков, ни туристических достопримечательностей. Ничего. А стоящие у дороги знаки сообщают только то, сколько еще осталось до того или иного пункта.

РОЙЯЛ-ГОРДЖ — 15 МИЛЬ.

Единственное, что встречается в здешних краях повсеместно и чувствует здесь себя естественно, — это полынь и тюрьмы. Годы доказали, что и для того, и для другого прерия — благоприятная среда обитания.

К тому времени когда Том закончил разговор с Энтони Ловингом, «бьюик» уже приближался к Флоренсу.

— Просто закройте крышку, — сказала Кельда. — Сложите. Отключается автоматически.

Сделав все как надо, Том передал ей телефон.

— Я слышала, о чем вы говорили. Если хотите, могу подбросить вас до Криппл-Крик.

— Нет, не хочу. С этим городом у меня связаны только плохие воспоминания. Пока не подыщу подходящее место и не начну зарабатывать, остановлюсь у дедушки. Он живет в Боулдере. Мистер Ловинг сказал, что встречи с прессой и все прочее перенес на более позднее время. И еще он сказал, что вы, может быть, довезете меня до автобусного вокзала в Денвере.

— Не возражаю. Вообще-то так мне даже удобнее, чем делать крюк в Криппл-Крик.

Некоторое время они молчали, и лишь когда позади остался Пенроуз, а слева от автострады потянулась территория округа Форт-Карсон, Том сказал:

— Никак не привыкну к тому, что могу в любой момент открыть дверцу и просто выйти из машины. Вы даже не представляете, что это за чувство.

— Если решите выйти, то хотя бы предупредите заранее, чтобы я успела остановиться.

Он рассмеялся:

— Обещаю. Даже не знаю, как вас за все благодарить. За все, что вы для меня сделали.

— Тони хотел приехать сам и быть поближе к тюрьме. На случай если вдруг в последнюю минуту возникнут какие-то проблемы. Но человеку в инвалидной коляске такие разъезды обременительны. Когда начальник тюрьмы позвонил и сообщил, что планирует выпустить вас на рассвете, Тони спросил, смогу ли я съездить за вами. Я согласилась. Ничего особенного.

— Я говорю не о том, что вы приехали за мной сегодня, хотя и за это тоже очень благодарен. Нет, я о том, что вы сделали… по моему делу. Мистер Ловинг обо всем мне рассказал. Если бы не вы… я… меня бы не выпустили.