А затем состоялся разговор. Обо всем. О том, как я поругалась со своей самой лучшей подругой и пошла погулять. Одна. О том, как меня похитили и в буквальном смысле слова подарили уроду сначала в качестве игрушки, а затем в качестве будущей жены… О том, как неожиданно для себя самой я стала пленницей, потерявшей надежду на спасение… Я промолчала только об одном. О том, что меня изнасиловал пахан и мне пришлось отомстить за это. Макс внимательно слушал и ни разу не перебил. Как только я закончила свой рассказ, он снял галстук и расстегнул верхние пуговицы рубашки.
— Бред какой-то… — только и смог выговорить он.
— Ты мне не веришь?!
— У меня нет оснований тебе не верить, а у тебя нет никаких оснований мне врать. Только твой рассказ не укладывается у меня в голове. Фантастика.
— Если он не укладывается у тебя в голове, то представь, что он точно так же не укладывается у меня! Представь, как я смогла свыкнуться с этой реальностью и не сойти с ума! — прокричала я.
— Не кричи, а то разбудишь весь дом. У меня создается впечатление, что тебе требуется помощь психиатра.
— А как, по-твоему, я должна себя вести?! Радоваться жизни и веселиться?! Психиатрическая помощь требуется не мне, а обитателям этого дома.
Я посмотрела на Макса и решила, что он непременно поможет. Я ведь это почувствовала, как только увидела его в первый раз в беседке. Вернее, нет. В беседке я увидела его уже во второй раз. В первый я видела его в ресторане. Судьба свела нас не случайно. Без него мне не справиться.
— Помоги мне, — еле слышно прошептала я и от волнения прикусила свою и без того сильно разбитую губу. Я сморщилась от дикой боли, смахнула кровь и принялась шептать так, как произносят заклинание:
— Помоги мне, пожалуйста. У меня никого больше нет. По крайней мере здесь.
Вспомнив о пахане, лежащем на дне пруда, я подумала, что у меня слишком мало времени, что мне нужно сбежать отсюда как можно скорее, иначе все обернется против меня.
— Помоги, помоги, — почти бессознательно шептала я и смотрела на Макса глазами, полными надежды. — Если ты мне не поможешь, я умру. Я не смогу здесь пробыть и дня. Я уже медленно умираю. Мне кажется, что от меня отламывают по маленькому кусочку. Сначала от души, затем от тела, а потом и от разума… Я прошу тебя о помощи так же, как может просить обыкновенная земная женщина. Я могу отблагодарить тебя деньгами. Бог дал, и я стала зарабатывать. Если тебе не нужны деньги, можешь взять мое тело. Если оно, конечно, тебя интересует. А хочешь, возьми и то, и другое сразу. Мне уже нечего терять.
Меня снова начала бить лихорадка. Интересно, а от нее умирают? Сейчас я отдала бы все на свете, чтобы умереть…
Обхватив колени руками, я принялась раскачиваться из стороны в сторону, словно душевнобольная, и даже напевала что-то себе под нос. Я с радостью подумала о том, что осталось совсем немного, и я отойду на тот свет. Возможно, меня не станет от сердечного приступа, потому что нервы на самом пределе. Возможно, я умру от лихорадки, с которой я уже просто не смогу справиться…
А может, я просто сойду с ума. Жизнь в психиатрической лечебнице приравнивается к смерти…
Может быть… Когда меня не станет, ничего не изменится, только газетчикам прибавится немного работы. Поклонники… Поклонники будут поклоняться другим идолам. Очень скоро меня все забудут. И все же стоило прожить эту жизнь хотя бы для того, чтобы испытать настоящую славу.
Признаться честно, я никогда не считала себя выдающейся личностью и всегда избегала мужчин, которые выбирали меня только из-за популярности, совершенно не обращая внимания на мой внутренний мир. Господи, а ведь еще совсем недавно я была полна решимости, мечтала осуществить столько грандиозных планов. Я мечтала сняться в одном очень заманчивом сериале, сыграть в замечательном спектакле и даже написать собственный сценарий. А еще я мечтала сделать пластическую операцию и стать еще красивее. Я никогда не стыдилась этого желания. Природную красоту нужно поддерживать, а пластические операции творят чудеса. Можно и в тридцать с хвостиком выглядеть так же, как и в девятнадцать.
Я понимала, что зрители по-своему жестоки. Они хотят знать все. Натуральные ли у тебя волосы, силиконовая ли у тебя грудь, подтянуто ли у тебя лицо. Иногда хотелось перестать привлекать внимание, смешаться с толпой, но ничего не получалось.
Я вновь смахнула капающую с губы кровь и посмотрела на молчащего растерянного Макса. Я не понимала, почему он молчал. Возможно, он переваривал все, что ему довелось услышать, а услышанное вызывало у него какие-то сомнения и никак не укладывалось в голове. А может, он обдумывал свой отказ, потому что не мог наплевать на бандитские законы, поставить на кон свою безупречную среди братков репутацию. Он молчал.
— Ты мне не поможешь. — Я не обращалась к Максу. Я даже перестала смотреть в его сторону. Я говорила сама себе. — Я поняла, что ты не поможешь. Ты же братан, а это твоя семья. Если меня похитили, значит, это кому-то нужно. Ты не пойдешь против своих товарищей. Да и зачем?! Репутация превыше всего. Что бы они ни сделали, они правы. Это не подлежит обсуждению. Ерунда, что похитили беззащитную женщину, чтобы выдать ее замуж за сумасшедшего урода. Это ерунда. Женщина виновата уже тем, что она телезвезда и очень приглянулась изуродованному шизофренику. Это ерунда, что она сойдет с ума или наложит на себя руки. Тебе наплевать на ее страдания, на то, что ее избили, как скотину. Это не имеет никакого значения. Ведь вы цените только себя и можете сострадать только своим близким, а до людей вне вашего мира вам просто нет дела. Знаешь, я на тебя не обижаюсь, не имею на это права. Но я хочу, чтобы ты знал — я поняла, что теперь совсем одна. Где-то там, в другой жизни, остались близкие мне люди, которые уже, наверное, извелись от безрезультатных поисков.