Проктор исчез за дверью.
Рен не проявил к д’Агосте никакого интереса. Сидя в кресле, он крошечным перочинным ножиком затачивал карандаш. Потом внимательно осмотрел грифель, подул на него и, поджав губы, возобновил свое занятие.
Проктор принес серебряный поднос, на котором стояли запотевшая металлическая банка и охлажденный стакан. Проигнорировав стакан, д’Агоста схватил банку и стал жадно пить.
— Классно. Сразу полегчало, — произнес он, покончив с пивом.
Пендергаст вернулся в свое кресло.
— Мой дорогой Винсент, мы все внимание.
Д’Агоста рассказал о встрече со старой дамой на Индиан-роуд и событиях, которые затем последовали. О том, что он в одиночку хотел заявиться в Вилль, лейтенант предпочел умолчать, тем более что после нападения планы его резко изменились. Пендергаст слушал с напряженным вниманием. Винсент также решил не упоминать, что оставил на поле битвы сотовый и пейджер. Когда он закончил говорить, в библиотеке повисла тишина. Только огонь потрескивал в камине.
Наконец Пендергаст пошевелился.
— А это… этот человек. Вы сказали, что он двигался неуверенно?
— Да.
— И был весь в крови и грязи?
— Во всяком случае, так это выглядело при лунном свете.
Пендергаст помолчал.
— А он похож на человека, которого зафиксировала камера в доме у Смитбека?
— Да, похож.
Последовала еще более долгая пауза.
— Это был Колин Феринг?
— Нет. Да. — Д’Агоста покачал головой. — Не знаю. Я не рассмотрел лица.
Пендергаст надолго замолчал. Его гладкий лоб прорезали морщины.
— А когда именно это произошло?
— Тридцать минут назад. Я довольно быстро очнулся и сразу же поехал сюда.
— Любопытно.
Но на лице Пендергаста было написано отнюдь не любопытство. Оно выглядело обеспокоенным. Спецагент посмотрел на сухонького старичка.
— Рен как раз собирался поделиться плодами своих трудов по изучению того места, где на вас напали. Рен, вы не продолжите?
— С удовольствием.
Покопавшись венозными руками в куче бумаг на столе, Рен ловко выхватил оттуда коричневую папку.
— Почитать вам статьи, которые я нашел?
— Только краткое содержание, если можно.
— Да, конечно.
Рен откашлялся и стал перебирать лежащие на коленях листки.
— Хм. Сейчас посмотрим…
Потом последовали шорох сортируемых бумаг, разнообразные движения бровей, бормотание и постукивание пальцами по столу.
— «Вечером одиннадцатого июня одна тысяча девятьсот первого года…»
— Не забывайте, что главное — это краткость, — очень вежливо напомнил Пендергаст.
— Да, да! Очень коротко.
Рен еще раз прочистил горло.
— Надо сказать, что Вилль всегда был сомнительным местом. Я подобрал серию статей из «Нью-Йорк сан», напечатанных в начале двадцатого века, где говорится о жалобах соседей, очень напоминающих те, которые мы имеем сейчас. Странные звуки и запахи, обезглавленные трупы животных, найденные в лесу, подозрительная возня. Имеется множество неподтвержденных сообщений о «блуждающих призраках» в Инвудском парке.
Рука в печеночных пятнах извлекла пожелтевшую вырезку с такой почтительной осторожностью, словно это был лист из украшенного миниатюрами манускрипта.
Рен начал читать:
— «Как утверждают опрошенные нами источники, эта тварь, описываемая свидетелями как невменяемое существо с тяжелой шаркающей походкой, устроила настоящую охоту на жителей Готама, которые имели несчастье или неосторожность появиться в Инвудском парке после наступления темноты. Его нападения часто заканчивались смертью жертв. Найденные трупы были искалечены самым чудовищным образом. Другие просто бесследно исчезли».
— А как именно они были искалечены? — поинтересовался д’Агоста.
— Выпотрошены, пальцы отрезаны — чаще всего средние пальцы рук и пальцы ног. Во всяком случае, так утверждает «Сан». Правда, эта газета никогда не отличалась объективностью. Именно ей мы обязаны понятием «желтая пресса». Она печаталась на желтоватой бумаге, самой дешевой в те времена. Отбеливание и шлихтование увеличивало стоимость газеты процентов на двадцать…
— Очень интересно, — осторожно перебил его Пендергаст. — Пожалуйста, продолжайте, мистер Рен.
Последовала новая серия перетасовок.
— Если верить этим историям, то получается, что это так называемое невменяемое существо убило четверых человек.
— Четверых? Это и вся охота на жителей Готама?
— Как я уже говорил, лейтенант, «Сан» — газета, охочая до сенсаций. Поэтому преувеличения были для нее самым обычным делом. Репортажи должны были бить наповал.
— Кто были эти убитые?
— Первого опознать не удалось — он был обезглавлен. Второй был ландшафтным архитектором по имени Фиппс Гормли. Третий — член комиссии по городским паркам. Некто Корнелиус Спраге. Весьма уважаемый житель города, который, вероятно, вышел на вечернюю прогулку. Убийство двух известных граждан наделало много шума. Четвертым был убит садовник поместья Штраусов на Инвудском холме. Это произошло почти сразу же после двух предыдущих случаев. Самое странное в этом убийстве было то, что садовник исчез за несколько месяцев до того, как его тело было найдено, однако труп был совсем свежим.
Д’Агоста поерзал на кресле.
— Выпотрошены, вы говорите? И пальцы отрезаны?
— У всех других так и было. Но садовник не был изуродован. Он был найден с ножом в груди, весь залитый кровью. Как утверждали газеты, это было похоже на самоубийство.
— Ну и чем все кончилось? — спросил д’Агоста.
— Полиция прочесала Вилль и арестовала несколько человек, которые позже были отпущены за недостатком улик. Обыски ничего не дали, и убийства так и не были раскрыты. Кроме близости к месту преступления, ничего не говорило о причастности Вилля к убийствам. Постепенно слухи о страшном шаркающем существе затихли, а сообщения о жертвоприношениях пошли на убыль — Вилль явно затаился. Но есть один интересный момент, который мне удалось выяснить путем перекрестного изучения нескольких старинных источников. Похоже, что в тысяча девятьсот первом году семейство Штраусов вознамерилось расчистить северную часть Инвудского холма, чтобы из поместья открывался вид на реку. Они наняли ландшафтного архитектора, чтобы он разбил там регулярный парк. Угадайте, как его звали.
— Случайно не Фиппс Гормли? — осведомился Пендергаст.
— Именно так. Может быть, вы назовете и официальное лицо, которое дало соответствующее разрешение?
— Корнелиус Спраге, — отчеканил Пендергаст, наклоняясь вперед и сжимая руки. — Если бы планы по расчистке леса осуществились, это бы повлияло на Вилль?