— Не в подробностях. Драматическое произведение должно быть концентрированным, в противном случае оно станет, как выражается Феликс, слишком скучным; наше внимание быстро утомится. Но чувства там настоящие, по крайней мере, для некоторых из нас… — Он вдруг умолк, на мгновение опустил взгляд, затем снова посмотрел на Шарлотту. В эту секунду она поняла, что Джулиан ей нравится. Он сказал не то, что думал, но Шарлотта была уверена, что его смущение связано не с этим — в его тоне не было ни гнева, ни осуждения, — а с кем-то из присутствующих.
— Мой дорогой Джулиан, — раздраженно сказал Гаррард, — ты все понимаешь буквально. Не думаю, что мисс Барнаби имела в виду нечто серьезное.
— Нет, конечно нет — поспешно согласился Джулиан. — Прошу меня извинить.
Шарлотта прекрасно понимала, что речь идет о каком-то реальном событии, известном им обоим. Возможно, имевшем отношение к Харриет или Аделине. Харриет уже перешагнула возраст, в котором обычно выходят замуж привлекательные девушки из хорошей семьи с материальным достатком. Почему ей не нашли достойную пару?
Шарлотта очаровательно улыбнулась; ее сердечность была искренней.
— Я всего лишь хотела сказать, что избыток магии или совпадений вызывает недоверие, и мы перестаем сопереживать персонажам. Я не имела в виду ничего конкретного. — Шарлотта решилась на пробный шаг. — Миссис Йорк была так добра, что пригласила меня на зимнюю выставку в Королевской академии. Вы уже там были?
— Я была, — без особого энтузиазма ответила Соня Эшерсон. — Не могу сказать, что мне что-то особенно понравилось.
— А портреты там были? — спросила тетя Аделина. — Люблю смотреть на лица.
— Я тоже, — поддержала ее Шарлотта. — Если только они не идеализированы до такой степени, что утрачивают индивидуальность. Я часто пытаюсь представить себе, какие черты характера отражают линии и пропорции, отличающиеся от классических, — в чем проявляется индивидуальность, а где лишь отметины опыта.
— Похвальная любознательность, — с неожиданным одобрением произнесла тетя Аделина и впервые с явным интересом посмотрела на Шарлотту. Внутри этой худой старомодной женщины жизнь когда-то била ключом. Глупо судить о человеке по милой внешности, как у Сони Эшерсон. Шарлотта невольно перевела взгляд на Феликса. Как это банально с его стороны — предпочесть такое бесцветное существо, как Соня, необычной, но полной чувств женщине наподобие Харриет.
А может, он и не предпочел. Не было никаких оснований предполагать, что Феликс счастлив; безупречные манеры и бесстрастное лицо могли скрывать все, что угодно. Хотя это не имеет никакого отношения к Веронике Йорк или к смерти Роберта Йорка, напомнила себе Шарлотта.
— Миссис Йорк была так добра, что пригласила меня, — несколько невпопад повторила Шарлотта. Ей не хотелось, чтобы разговор ушел в сторону. — Вы не знаете, она рисует? Я люблю портреты, но мне также нравятся эти маленькие рисунки акварелью, которые делают путешественники, — в них столько чувства, что кажется, будто ты сама побывала в тех местах. Я вспоминаю зарисовки из Африки: почти ощущаешь исходящий от камней жар, так искусно они выполнены.
Теперь лица всех сидящих за столом повернулись к ней. Соня Эшерсон была явно удивлена ее внезапной словоохотливостью, Феликса же это развлекало. Харриет смотрела, но не слушала; ее мысли были далеко. Взгляд Гаррарда не выражал ничего, кроме вежливости. И только глаза тети Аделины блестели — похоже, она разделяла чувства Шарлотты. Джек, против обыкновения, молчал — вероятно, решил отдать инициативу ей.
Ответил Джулиан.
— Не думаю, что она рисует. Мы никогда об этом не говорили.
— А вы давно с ней знакомы? — спросила Шарлотта, стараясь казаться простодушной, но тут же засомневалась, не слишком ли это грубо. — И, наверное, состоя на дипломатической службе, вы много путешествуете?
— Не в Африку, — с улыбкой ответил он. — Но мне бы хотелось.
— Слишком далеко и слишком жарко! — поморщился Феликс.
— Как я поняла, вы не в восторге от такой перспективы. — Тетя Аделина искоса взглянула на него. — Но все равно это было бы так чудесно!
Харриет затаила дыхание. Пальцы, сжимавшие ножку бокала, так напряглись, что побелели суставы. На Шарлотту тотчас нахлынули воспоминания о тех временах, когда она еще не встретила Томаса и была влюблена в Доминика, мужа старшей сестры. Она вспоминала мучительный страх, ощущение безнадежности от того, что ее игнорируют, волнение в моменты воображаемой близости, взгляд, случайное прикосновение, заполнявшую сердце радость, когда он был особенно внимателен, и нежность, которую, как ей казалось, она видела в его взгляде, а за всем этим — холодное, трезвое отчаяние. Она не могла представить, что выйдет замуж за кого-то другого, какие бы усилия ни прикладывала ее мать. Может, именно это состояние выдает опущенный взгляд Харриет, ее бледные губы и пылающие щеки?
— Он не сказал, что не в восторге, тетя Аделина, — мягко возразил Джулиан. — Он сказал, что это слишком далеко и там слишком жарко. Полагаю, для того, чтобы меня сопровождала Вероника.
Тетя Аделина решительно отвергла эту мысль.
— Глупости! Какая-то англичанка, я забыла ее имя, отправилась в Конго одна. Я бы тоже так хотела!
— Превосходная идея, — язвительно заметил Гаррард. — Ты поедешь летом или зимой?
Она одарила его взглядом, в котором явственно читалось отвращение.
— Это на экваторе, мой дорогой. Так что значения не имеет. В Министерстве иностранных дел вас чему-нибудь учат?
— Только не подниматься по реке Конго на веслах, — парировал он. — Мы оставляем это занятие незамужним дамам, которые в этом разбираются.
— Хорошо! — фыркнула она. — Хоть что-то вы нам оставляете!
На помощь пришел Джек Он повернулся к Джулиану.
— Я был знаком с миссис Йорк еще несколько лет назад, до ее брака с Робертом, но я не помню, любила ли она путешествовать, хотя, конечно, все могло измениться. Позволю себе предположить, что замужество за сотрудником Министерства иностранных дел расширило ее кругозор и, возможно, круг желаний.
Шарлотта мысленно поблагодарила его и изобразила на лице живейший интерес.
— А мистер Йорк любил путешествовать?
За столом на несколько секунд воцарилось молчание. Звякнул нож о тарелку. Из коридора донеслись шаги слуг.
— Нет, — ответил Джулиан. — Не думаю, хотя я не очень хорошо его знал. Я поступил на работу в Министерство иностранных дел всего за пару месяцев до его смерти. Феликс был знаком с ним гораздо ближе.
— Он любил Париж, — неожиданно сказала Соня. — Я помню, он сам говорил. И я нисколько не удивилась: он был таким элегантным и остроумным. Париж ему подходил. — Она посмотрела на мужа. — Хорошо бы нам иногда ездить за границу, в какие-нибудь утонченные места. Но Африка — это было бы просто ужасно, да и Индия немногим лучше.