Я вышла из офиса и села в машину. Теперь мне было понятно, почему Витька ушел, но легче от этого не стало. Больше всего мне хотелось забиться в какую-нибудь щель и хорошенько выплакаться. Еще очень хотелось найти Витьку, наорать на него и надавать ему пощечин. А потом привести на кухню и кормить картофельным пюре, пока он не поймет… Я сделала глубокий вдох, вытерла глаза и поехала к Александре Ивановне Лепешинской.
Застать ее по месту прописки я не надеялась, это было бы слишком просто. Даже если Сэнди, как считает шеф, не укатила в Прибалтику, дома сидеть она не обязана. Хорошо, если в квартире окажется хоть кто-нибудь, с кем поговорить можно.
Мне повезло – дверь открылась, едва я коснулась кнопки звонка. Молодая женщина в коротком черном платье с блестками встретила меня ослепительной улыбкой. Улыбку на мгновение сменила легкая гримаска неудовольствия, которая, впрочем, тоже не задержалась на подвижном красивом лице.
– Вы к кому? – поинтересовалась женщина чуть хрипловатым голосом.
– Добрый вечер, – благовоспитанно поздоровалась я. – Александра Ивановна Лепешинская здесь живет?
– Нет. Она уже полгода с парнем своим живет.
На этом женщина посчитала, что разговор закончен, и потянула дверь на себя, но я ухватилась за ручку со своей стороны:
– Подождите минуточку! Мне очень нужно найти Сэнди! Это ведь ваша… – Я запнулась. Для матери Сэнди она выглядела слишком молодо, так кто же тогда? Старшая сестра?
Мое замешательство польстило женщине – она отпустила дверь и снова заулыбалась:
– Дочь она мне, не сомневайтесь. Просто я рано Шурку родила, да и выглядит она старше своих лет. Но что мы на пороге стоим, заходите.
Она впустила меня в коридор, но на этом гостеприимство матери Сэнди закончилось – пройти в комнату или хотя бы на кухню меня не пригласили. В ярко освещенном коридоре я поняла, что женщина совсем не так молода и не так красива, как мне показалось на лестничной площадке. Но фигура ее была безупречна, а макияж наложен идеально, и я смотрела на нее даже с большим восхищением. Сколько ей? Сэнди сейчас двадцать, значит, ее матери не меньше тридцати шести. И так выглядит!
– Что вы хотите от Шурки? – спросила женщина добродушно. – Если она у вас в долг брала, то сразу скажу, это пустые хлопоты. На мели она сейчас. Звонила мне вчера, спрашивала, не найдется ли занять.
– А вы что? – спросила я. Бестактный вопрос, признаю, но если в ближайшее время Сэнди подъедет к матери за деньгами – согласитесь, мою задачу это сильно упростит.
Женщина на мою бестактность не обиделась, только пожала плечами:
– А что я, печатаю их, что ли? Нет у Шурки денег, не надейтесь.
– Я, собственно, не за деньгами, я наоборот. Я работу хотела ей предложить.
– Работа? Эскорт-услуги? – заинтересовалась она. Потом посмотрела на мои джинсы и засмеялась, весело и совсем не обидно: – Нет, конечно же нет! Но кому тогда моя Шурка понадобилась?
– Э-э… это связано с языком, – осторожно сформулировала я. – Перевести кое-что надо. Наша фирма получила новую аппаратуру, а документация на английском. Нам рекомендовали Сэнди, но мы не смогли до нее дозвониться, телефон отключен.
– Разрядился, – равнодушно кивнула женщина. – Обычное дело. Шурка вечно забывает телефон на подзарядку ставить. Ничего, найдете, не проблема. А за приличные деньги она вам все, что хочешь, переведет, по-английски она чешет как зверь. Я вот в свое время не додумалась языки учить, а жаль. Сейчас бы повыше летала.
– По-моему, вы и без английского всем сто очков форы дадите, – подхалимски заверила я, и женщина посмотрела на меня с симпатией.
– Сейчас я поищу, Шурка мне адрес свой оставляла. Где-то на набережной они квартирку с Никитой сняли.
Она скрылась в глубине квартиры и через минуту вернулась с листком бумаги в руках.
– Вот, как я и говорила, на набережной. Дом семнадцать, квартира пятьдесят четыре.
– Спасибо большое. – Я быстро записала данные в блокнот. – Вы нам очень помогли, спасибо!
В машине, прежде чем завести мотор, я достала телефон. Я уже упоминала о нашей трудовой дисциплине? Тогда вы помните, что одно из правил, которое мы оба, и я, и Гоша, неукоснительно соблюдаем – в офисе всегда должно быть известно, где мы и чем занимаемся. Был, правда, случай, когда я решила проявить самостоятельность и отправилась на незапланированную и не одобренную начальством встречу. В тот раз все закончилось благополучно и человек, с которым я решила пообщаться, оказался не убийцей, а вполне добропорядочным, с точки зрения закона, гражданином, но от Сан Сергеича, Гошки и Ниночки мне влетело так, что больше на самодеятельность не тянет. И сейчас я собиралась позвонить Ниночке и сообщить ей, что отправляюсь на набережную.
Прежде чем я успела нажать на кнопку вызова, телефон в моей руке вздрогнул и запищал. Гошка? Интересно, что он в «Знойном вечере» такого важного узнал?
– Да, Гоша, я слушаю.
– А ты не слушай, ты бросай все и бегом в машину! Двигай на набережную, дом семнадцать, я тоже туда сейчас подъеду.
– А откуда ты…
– Ритка, не отвлекай меня болтовней! Ты адрес запомнила?
– Набережная, дом семнадцать.
– Вот там и встретимся.
– А Нине позвонить…
– Она в курсе. Рощина, если через пятнадцать минут тебя не будет на месте, лишу квартальной премии! – пригрозил он и отключился.
Подумаешь, напугал! Я ему то же самое могу сказать! Совладельцами (а не только сотрудниками) агентства мы все четверо являемся. И все имеем право голоса. Только у меня, Ниночки и Гошки голоса совещательные, а у Александра Сергеевича – решающий. Вот если он захочет меня квартальной премии лишить…
Да приеду я на набережную вовремя, тут всей езды минут десять, и я уже в машине! А если Гошка не хочет ничего объяснять, то и не надо. Я тоже пока помолчу. Все равно скоро встретимся, тогда и поговорим. Я сунула телефон в карман и повернула ключ зажигания.
По дороге я размышляла о Сэнди. Как-то нескладно получается. Лилия Михайловна уверяла, что девушка чуть ли не с детства подыскивает себе миллионера в мужья, а теперь выясняется, что она живет с парнем далеко не обеспеченным. Если бы у него денежки водились, Сэнди не пыталась бы у матери занять. И о чем это говорит? Большая любовь к этому парню заставила забыть прежние мечты о прекрасном принце на белом «мерседесе»? Или мадам Безрукова несправедливо подозревала одноклассницу дочери в излишней меркантильности? А может, Сэнди-Шурка пришла к выводу, что глупо терять время в ожидании миллионера и, прежде чем идти замуж по расчету, можно немного пожить в шалаше с милым?
Я не успела решить, какая из этих версий кажется мне наиболее логичной – набережная действительно была совсем не далеко. Разумеется, к самому дому семнадцать я подъезжать не стала, припарковалась около небольшого обувного магазинчика на углу. То, что место выбрано правильно, подтверждала машина напарника на соседней парковке. А вот и сам Гошка – стоит, разглядывает витрину.