Шеф местной полиции тоже пошел в дом — не спеша, вразвалочку. Этот прозевал бы бомбу, даже если бы она торчала у него под ногами.
— Не нравится мне это…
Рабен вскочил, в три прыжка достиг потрепанного красного «лендровера», вставил ключ в зажигание, движением головы позвал ее.
Решения. В армии с этим проблем не было. Там ты делаешь то, что тебе приказано. Лисбет метнулась к машине, нырнула в распахнутую Рабеном пассажирскую дверь. Дальше ей нужно было только крепче держаться за холодный металл торпедо, пока Рабен, вдавив педаль газа в пол, гнал «лендровер» через грязь и кочки. При первой же возможности он свернул с дороги на старую просеку и дальше выбирал самые узкие, самые непроходимые колеи, оставшиеся после лесозаготовок.
Через двадцать минут перед домиком Томсен стояло два «вольво», принадлежащих полицейскому участку острова Скогё. Странге удалось вытащить свой черный автомобиль из оврага, где он застрял при попытке догнать красную машину через лес. На часах было уже почти семь вечера, и Лунд едва сдерживала ярость.
— Куда они могли направиться? — в который раз спрашивала она пожилого шведа.
— Опять вы за свое? Повторяю вам: остров наш маленький. Только лес и несколько домов. Вокруг море. На паром они не попадут, это я вам обещаю. Утром, когда станет светло…
— Утром может быть слишком поздно, — сказала она.
— У нас двадцать тысяч гектаров леса. А Лисбет Томсен знает тут каждую тропинку и каждое дерево. Она приезжала сюда, еще когда была маленькой девочкой. Хороший ребенок. Утром…
— Вы утверждали, что Рабена на острове нет.
— И был не прав, — произнес он невозмутимо. — Я послал Бертиля и Ралле на поиски.
Лунд была готова закричать на него.
— Я просила подкрепление, а не Бертиля и Ралле!
— Подкрепление уже в пути. С материка. Может, через пару часов… И еще я позвал своего шурина.
— Он полицейский?
— Нет, — сказал он с оттенком удивления. — Он рыбак. Сколько полицейских, по-вашему, должно быть на острове? Вот если бы вы заранее предупредили меня, что собираетесь отпустить Лисбет, мы бы подготовились…
— Она сбежала, — уточнила Лунд. — Здесь Рабен и, возможно, кто-то еще.
Из дома вышел Странге, нахмурился при виде ее.
— Пусть никто не заходит в дом, пока не прибудут саперы, — сказал он.
— Это понятно, что ж мы, сумасшедшие? — отозвался кто-то из местных копов.
— Зато я вот-вот сойду с ума, — пробормотала Лунд едва слышно, так что только Странге смог разобрать ее слова. — Что там?
— Кто-то на славу тут развлекся. Двери не заперты, окна открыты…
— Обычно мы тут на Скогё не запираем дома, знаете ли, — вставил старый коп. — Какой в этом смысл?
— Смысл в том, что дом заминирован сверху донизу, — ответил Странге.
— Это сделал не местный, — заявил швед. — Даю голову на отсечение. Может, этот ваш Рабен?
— Он сидел в тюрьме, когда были совершены два первых убийства, — помотала головой Лунд.
Странге смотрел на нее вопросительно:
— В чем дело?
— Рабен вполне мог устроить такое. Грубовато, но…
— Вы ошибаетесь.
Она стала ходить взад и вперед по небольшому участку земли перед домом, не занятому автомобилями полиции. Странге шел за ней, сунув руки в карманы.
— Лунд, если бы Томсен протянула руку к своему ружью, ее разнесло бы в клочья. Он затолкал в ствол почти килограмм взрывчатки. — Он вздохнул. — Брикс взбесится, когда узнает…
— Да при чем тут Брикс? Это мне надо волноваться.
— Что вы ищете?
Нет, он не был тугодумом. Просто… не настроился на нужную волну, наверное.
— Он всегда оставляет знак, — сказала она. — Помните?
Они вместе обошли небольшой участок перед домом. Лунд держала фонарик, светила им вокруг. Наконец луч упал на торчащий из земли поливочный кран рядом с овощными грядками. На нем что-то висело.
Странге подошел и посмотрел. В свете фонарика блестел обрезанный пополам армейский жетон на серебряной цепочке.
— Возможно, Рабен завалил дорогу бревнами, — сказала она. — Но дом заминировал точно не он.
— Почему вы так уверены?
— Потому что он был командиром этих людей. Он чувствует свою ответственность. И хочет спасти хотя бы одного бойца, оставшегося в живых. И себя тоже. Да где же эти шведские увальни, черт бы их побрал!
Она раздраженно топала в темноте, продолжая поиски, но больше ничего не обнаружила. Затем послышался рев мотора. С дороги съехало что-то тяжелое, увенчанное четырьмя яркими прожекторами на крыше и еще четырьмя на бампере. Когда всю эту иллюминацию выключили, стало видно, что это огромный мощный внедорожник с открытым кузовом, оборудованный для езды по лесу.
— А вот и мой шурин с товарищами, — провозгласил с гордостью старый коп. — Теперь с такой техникой мы можем отправиться куда угодно.
— Точно, — протянул водитель, ухмыляясь из-за руля. — По дороге мы нашли машинку Лисбет, застряла в грязи. Значит, они пешком. Так что… — Он хлопнул в ладони. — Кто тут хочет прокатиться?
Лунд забралась в кузов, за ней туда вскочил Странге, они вцепились в металлические поручни, и внедорожник вперевалку покатил в темный лес.
Томсен хорошо знала эти леса и понимала, как мало тут мест, где может проехать машина, как легко их будет найти. Поэтому, бросив «лендровер», они побежали между мощными стволами деревьев, пробираясь через подлесок в слабом свете луны и под затяжным дождем.
Ее лодка. Это их последняя надежда.
Они перебрались через раскатившиеся на дороге бревна, миновали охотничью вышку. Вдруг Томсен с криком повалилась на землю.
— Вперед! — прорычал Рабен, чувствуя себя как в былые дни. Когда они были одни против всего мира.
Но Томсен не двигалась, и он вернулся к ней. Она, постанывая, сжимала лодыжку.
Солдат ранен. Реакция была автоматической. Он сел рядом с ней на корточки, задрал штанину защитного цвета. Споткнувшись, Томсен ударилась о камень и сильно поцарапала ногу. На лодыжке темнел кровоподтек. Он взрезал ткань штанов ножом, оторвал кусок, перемотал им рану.
— Далеко еще до лодки?
— Несколько минут. Почти пришли.
— Кто был в твоем доме, Лисбет?
— Не знаю. Я никого не видела. — Она посмотрела на него. — Когда за мной приехала полиция, там еще ничего не было. Не могло быть.
Его импровизированная повязка оказалась слишком тугой. Она чуть ослабила узел.
— Послушай, Йенс. Та женщина, адвокат, приезжала ко мне. Просила снова дать показания. Она хотела добиться пересмотра дела.