— Просто ознакомьтесь с материалами, ладно? Какой от этого может быть вред? Я заплачу вам. За каждый час, который вы проведете здесь. Нам нужно…
Она делала то же, что всегда: смотрела вокруг, все подмечала, оценивала перемены.
— Раньше здесь было лучше.
— Ваше мнение об интерьере мне не требуется.
Брикс обратился к Странге:
— Найдите Лунд место. Предоставьте ей материалы по Минделундену. — Он посмотрел на Лунд. — Прочитайте все.
Это ее вполне устроило.
— Потом, — продолжал Брикс, — я хочу показать вам кое-что.
— Я сказала, что ознакомлюсь с материалами. И все.
— Мне нужно…
— У меня один день. Завтра я возвращаюсь в Гедсер.
— Убита женщина, Лунд. С особой жестокостью. В деле есть что-то странное. Но что — я пока никак не нащупаю.
Ее большие яркие глаза вспыхнули негодованием.
— Разве вам не хватает людей? Что во мне такого особенного, что вы отправили за мной своего посыльного аж до самого Гедсера?
Странге прикрыл рот ладонью, сдерживая смешок.
— Вы же приехали сюда повидаться с семьей? — спросил Брикс с едва заметной ироничной улыбкой.
Лунд промолчала.
— Не важно, — сказал Брикс. — Ознакомьтесь с делом. А потом Странге свозит вас на небольшую прогулку.
Министерство юстиции занимало корпус на северо-восточной оконечности Слотсхольмена, рядом с мостом Книппельсбро. Бук вернулся туда после официального приема у королевы во дворце Амалиенборг и ничуть не удивился, что первой ему на мобильный позвонила жена.
— Да, да. Она пожала мне руку. Я теперь работаю в министерстве. Я в нем… мм… — Сотрудник, хотелось ему сказать, как любой другой.
— Чье это министерство? — спросила Мария.
— Э-э… мое. Прости, больше не могу говорить.
Затем его, по-прежнему в рубашке и галстуке из запасов премьер-министра, провели по вверенному ему ведомству, представили подчиненным от верхних до нижних чинов и, наконец, пригласили в приемную, где были поданы шампанское и канапе.
Это сон, думал Бук, а сны, как известно, быстро заканчиваются.
По министерству его водила Карина Йоргенсен, молодая симпатичная блондинка. Когда церемония вступления в должность закончилась, она, все еще с бокалом в руке, отвела Бука в маленький кабинет с письменным столом и компьютером. Бук, довольный, уселся в кресло перед монитором и с улыбкой посмотрел на Йоргенсен и нескольких других чиновников, что последовали за ними со снисходительным видом. По радио сказали, что для политических обозревателей его назначение стало «неожиданностью». Очевидно, для этих людей тоже.
— Мне тут нравится, — заявил Бук с улыбкой и взял со стола ручку, готовый приниматься за дело.
— Это мое место, господин министр, — сказала блондинка.
Задумчиво нахмурив лоб, она через плечо Бука задвигала по столу компьютерной мышкой.
— Что это?
На экране было странное сообщение: без темы, только ссылка на веб-сайт и три слова: «Попробуй еще раз».
Она кликнула по ссылке.
— Какой-то идиот все время шлет нам это дурацкое письмо. Не знаю, как оно сюда попадает. И ссылка никуда не ведет. Извините…
Йоргенсен обошла стол и распахнула двойные двери, за которыми открылось нечто похожее на кабинет аристократа в загородном поместье, в каких Томасу Буку крайне редко доводилось бывать.
На стенах — портреты предшественников Бука, начиная с позапрошлого века. Огромный стол для совещаний. Письменный стол из сияющего красного дерева.
Кабинет благоухал свежестью и новизной, словно уборщики удалили отсюда все следы присутствия несчастного Фроде Монберга. Бук прошел к окну. Из кабинета открывался вид на противоположный берег внутренней гавани; по набережной мчались машины, слышались гудки катеров, чувствовалось биение пульса города. А буквально в нескольких метрах стояло здание старой биржи — Бёрсен, увенчанное необычным шпилем в виде сплетенных хвостов четырех драконов.
— Нам осталось определиться лишь по нескольким вопросам, — сказала Карина и, помолчав, продолжила нерешительно: — При желании вы можете назначить себе другого личного секретаря. Не беспокойтесь обо мне. Администрация подыщет…
— Вы знаете, что где здесь находится? — спросил Бук, все еще зачарованный портретами на стене, сцепившимися драконами, запахом своего нового рабочего места.
— Я провела на этой должности три года.
— В таком случае вот мое первое решение на новом посту: вы остаетесь. Если вы не против, конечно…
У нее было округлое очаровательное лицо, очень красивое, особенно когда она улыбалась.
— А все это… — Бук шлепнул ладонью по стопке бумаг на письменном столе, — принадлежит Монбергу, надо думать?
— Нет. — В кабинет вошел высокий мужчина лет пятидесяти, с короткими темными волосами с проседью и в очках в черной строгой оправе. — Это документация по переговорам о принятии антитеррористического законопроекта. Карстен Плоуг, первый заместитель.
Твердое рукопожатие. Бук отметил про себя, что Плоуг, пожалуй, идеальное воплощение всех чиновников, встреченных им до сих пор. Бесцветный до невидимости, вежливый, в любую секунду готовый улыбнуться и вновь принять деловой вид, подстраиваясь под настроение собеседника.
— На какой стадии сейчас переговоры? — спросил Бук.
— Нам предстоит заключить соглашение с Краббе и Народной партией. Оппозиция отказалась сотрудничать. Вы можете сами прочитать обо всем.
— Прочитаю, — сказал ему Бук. — Только сначала вы должны узнать мою точку зрения. Мы находимся в состоянии войны. Нравится нам это или нет, но мы должны объединиться. И с Краббе, и с прогрессистами. Я намерен работать над созданием широкого, всеобъемлющего соглашения. Война не время для межпартийных разборок.
Плоуг вздохнул:
— Прекрасная позиция. Монберг разделял ее. К сожалению…
— Я не Монберг.
Бук перелистывал бумаги, приготовленные для него Плоугом, и вдруг замер. В одной из папок лежало несколько фотографий, таких кровавых и жестоких, что Буку показалось, что его день из сновидения превратился в кошмар.
Женщина в голубом халате, привязанная к столбу, покрытая кровью, на шее и на груди ужасные раны. Крупным планом бледное лицо, мертвое, но все еще полное боли и страха.
Плоуг шагнул к нему, сконфуженно приложив руку ко рту.
— Простите. Я не проверил содержимое папок, собирая документы.
— Это та женщина из Минделундена? — спросил Бук, припомнив газетные заголовки.
— Монберг проявлял к делу особый интерес и просил держать его в курсе всех подробностей.