Справившись с дымом и огнем, Наташа вернулась в квартиру и торопливо пересчитала остатки отпускных. Негусто, но на вознаграждение, наверное, хватит. «И если вам что-нибудь понадобится, тоже обязательно звоните. Консультации, брачный контракт, раздел имущества…» Ей понадобилось! Очень даже! И больше обратиться не к кому, потому что нужен сильный, уверенный мужчина, один только вид которого заставит Сухорукова дрожать и пятиться!

Наташа почувствовала, как подступают к глазам слезы, и закусила нижнюю губу. Именно в такие моменты, когда бессилие охватывало душу, она чувствовала себя одинокой и несчастной. Путь, пусть приедет здоровенный лысый Федор и вправит Сухорукову мозги. Или еще что-нибудь с ним сделает! Не жалко!

Решительно взяв телефон и блокнот, Наташа набрала нужный номер.

Глава 14

Посетители медленно двигались по залу: худющая старушонка с кружевной шалью на плечах, подросток, мучающий во рту жевательную резинку, реденькая группа приезжих, пожилой мужчина в коричневом вельветовом пиджаке… Тишину нарушали лишь звуки шагов и еле слышный шепот. Федор огляделся, подошел к Кепочкину и сунул руки в карманы брюк.

Оказавшись в галерее, Иннокентий Петрович резко почувствовал тягу к искусству. Мгновенно позабыв о цели визита, он застыл около статуи полуобнаженной женщины, побледнел от восхищения и стал почти неотличим от находящихся поблизости скульптур. Восторг, захлестнувший впечатлительного профессора, лишил его даже слуха, и Федору, взирающему на произведения искусства с долей иронии и равнодушия, пришлось несколько раз задать вопрос, прежде чем его услышали.

– Иннокентий Петрович, ты помнишь, зачем мы сюда приехали? – в третий раз терпеливо спросил он.

– Ах, вы совершенно правы, что-то я отвлекся, но это простительно: такая красота кругом.

Федор скептически посмотрел на статую, затем кивнул, чтобы не обижать профессора, и без тени эмоций сказал:

– Да, она великолепна.

– Как живая.

– На живую совсем не похожа.

– Ну что вы!

– Обращайся ко мне на «ты».

– М-м… признаться, это весьма затруднительно.

– Почему?

– Я уже привык…

– Ладно, с этим разберемся позже, давай приступим к делу. – Федор указал Иннокентию Петровичу на пышнотелую даму, скучающую за столиком администратора, но «напарник» уже взял себя в руки и в дополнительных напоминаниях не нуждался. Роль сыщика Кепочкину доставляла удовольствия не меньше, чем пейзажи, натюрморты и портреты. Выпрямив спину, изобразив на лице серьезный мыслительный процесс, профессор неторопливо направился к женщине. Федор тяжело зашагал следом.

– Многоуважаемая Ангелина Сергеевна, – ознакомившись с надписью на бейджике, начал Иннокентий Петрович, – позвольте представиться – Кепочкин Иннокентий Петрович, профессор… – Уточнять, каких наук, он не стал, четко следуя полученным инструкциям.

– Очень приятно, – добродушно ответила дама. Оглядев невысокого, полноватого, сияющего профессора и высокого, хмурого, широкоплечего мужчину, стоявшего рядом, она мысленно подивилась: и как таких разных людей сводит судьба? Если бы женщина узнала, что один из них бывший муж бывшей любовницы другого, то, наверное, упала бы в обморок.

Внешний вид Кепочкина убедил Ангелину Сергеевну в том, что перед ней настоящий профессор. Ретропиджак с засаленными карманами, панамка в руке, стертые на мысках ботинки с длинными, потрепанными, небрежно завязанными шнурками, галстук, не сочетающийся с тоном костюма, и находящиеся в беспорядке волосы – именно так она представляла себе людей, причастных к большой науке.

– Я пишу книгу… – Иннокентий Петрович замялся, пытаясь вспомнить какие-нибудь заумные слова, относящиеся к миру искусства. По сути, он был просто поклонником живописи и скульптуры, мало разбирающимся в нюансах. – Импрессионисты, мастера двадцатого века, графика стран Востока, западноевропейская скульптура… – выдал профессор набор фраз и нервно сцепил пальцы перед собой. – Я всем этим очень интересуюсь.

Федор спрятал усмешку и одобрительно посмотрел на Кепочкина – начал неплохо, немного скомканно, но так даже лучше, кажется, «многоуважаемая Ангелина Сергеевна» счастлива, что в ее услугах нуждается столь важный научный деятель.

– Я могу организовать для вас обзорную экскурсию. – Женщина посмотрела на Иннокентия Петровича и, коснувшись волос, стянутых на затылке в объемный пучок, добавила: – Или давайте сама проведу вас по залам, а если возникнут вопросы…

– Прекрасно, прекрасно, – пылко ответил Кепочкин, кидая на Федора взгляд, полный многозначительности и восторга. – Сейчас я работаю над главой, посвященной коллекционерам двадцатого – двадцать первого веков. Малоизвестным коллекционерам, которые передали собранные произведения искусства музеям, галереям, выставкам. Согласитесь, ведь благодаря таким увлеченным и чутким людям мы имеем возможность любоваться многими работами талантливых мастеров…

– Совершенно с вами согласна!

– Ваша галерея получила в свое распоряжение небольшую коллекцию Баталова Николая Андреевича. Могу ли я посмотреть картины? И хотелось бы побольше узнать об этом замечательном человеке.

– Да, да, конечно, пойдемте, я провожу вас. Нам придется подняться на второй этаж. В верхних залах в основном проходят временные выставки, работы меняются раз в сезон.

– Почему так? – поинтересовался Федор.

– Прошу прощения, – опомнился Иннокентий Петрович, – совершенно забыл представить вам, многоуважаемая Ангелина Сергеевна, своего помощника. – Ни отчества, ни фамилии Федора профессор не знал, но это его ничуть не смутило – настоящие сыщики из подобных ситуаций выкручиваются легко. – Иванов Федор Иванович, – произнес Иннокентий Петрович, однако его щеки все же покраснели от вранья.

Федор остался серьезен и продолжил выжидательно смотреть на Ангелину Сергеевну. Она, встретив острый взгляд болотных глаз, поторопилась ответить на заданный вопрос:

– Гравюр, картин, рисунков, рукописей, предметов мебели очень много. Возможности показать все сразу у нас нет. Увы, в пятнадцати имеющихся залах можно разместить не так уж и много. Поэтому малоизвестные работы мы бережно храним, показывая публике время от времени.

– Значит, картины, собранные Баталовым, не слишком ценные? – уточнил Федор.

– Ну что вы, – обидчиво поджав губы, Ангелина Сергеевна застучала квадратными каблуками по ступенькам, – для нас ценно все, что несет в себе частичку истории и талант художника.

– Я не сомневался в этом, – торопливо сказал Иннокентий Петрович, отправляя панамку в карман пиджака. – Просто хотел узнать, есть ли среди картин работы известных мастеров и о каком периоде идет речь?

– В основном коллекция содержит полотна художников, живших в начале нашего века. Но есть и современные работы.

Доверив Кепочкина и Федора заботам сморщенного маленького старичка в очках с толстыми стеклами, Ангелина Сергеевна вздохнула и, заметно погрустнев, отправилась на первый этаж. Видимо, увлеченный профессор оставил в ее сердце неизгладимый след.