— Вернувшись в Торонто… — продолжала она, украдкой посмотрела на Лео и слегка покраснела, встретив его насмешливый взгляд, — я хотела закончить обучение, — поспешно договорила Бетани, отводя взгляд в сторону. — И я полагаю, в какой-то мере мне хотелось почтить память матери.
— Я рад за тебя, — непринужденно сказал он, когда она замолчала и стала сосредоточенно вышагивать по тропинке. — Я знаю, что ты очень хотела поддерживать связь со своими родственниками.
Ей не понравился его ответ. Такое ощущение, что он немало времени провел в размышлениях о ее жизни. Как будто он знал о ней то, чего она о себе не знала. Словно он сочувствовал ей, а она не была готова к такому сочувствию. Бетани вдруг забеспокоилась, но не поняла почему.
— Ну, тебе об общении с родственниками думать не приходилось, — произнесла она, меняя тему странного для нее разговора и отводя от себя внимание Лео. Она паниковала и очень не хотела, чтобы Лео заметил ее состояние. — Ты и шагу не можешь шагнуть, чтобы не встретиться лицом к лицу с историей рода Ди Марко.
Лео едва заметно улыбнулся.
— На самом деле не могу, — согласился он. — Но мне не придется ради этого отправляться в путешествие и делать какие-то открытия. — Он отрывисто рассмеялся. — Мой отец был непростым человеком. Он считал, что все и вся должны подчиняться его власти. Деньги и поместья, жена и члены семьи. Он не был ни терпимым, ни добрым.
— Лео… — начала она, но он ее не услышал.
— Меня отправили в школу-интернат в Австрии, когда мне только-только исполнилось четыре года, — продолжил Лео же размеренным и бесстрастным тоном. — В интернате обо мне заботились чуть больше, чем в отцовском доме. Меня воспитали с осознанием того, что ничто и никто никогда не может быть важнее наследия Ди Марко. Мои обязанности вбивались мне в голову с раннего детства.
Он посмотрел в глаза Бетани, но она не смогла понять его нечитаемый взгляд. Ее переполняли эмоции.
— Приходится признать, что в определенной степени чувствуешь себя свободным, когда понимаешь, что не имеешь выбора.
— Как ужасно, — сказала она, на ее глаза навернулись слезы. — Моя мать рано умерла от рака, и отец скорбел о ней до конца своих дней, но он любил меня. Я никогда не сомневалась в том, что он меня любит.
— Меня воспитали с презрением к подобным глупостям, — произнес Лео. На его красивом лице промелькнули эмоции, но он быстро спрятал их под привычной маской вежливого равнодушия.
Бетани подумала, что ей известны эмоции, промелькнувшие на лице Лео, но она не успела их должным образом идентифицировать. В этот момент она обнаружила, что идет затаив дыхание.
— Наследие Ди Марко, без сомнения, самое важное в жизни, — сказала она и вздохнула, не обращая внимания на то, как сдавило живот.
— Я не имел права противиться или спорить, — продолжил он приглушенным тоном. Его взгляд прояснился. — Я не имел права забывать о своем происхождении и действовать с безрассудством, присущим другим парням. Я был обязан всегда думать сначала о наследии Ди Марко и только потом — о своих собственных потребностях и желаниях. — Он пожал плечами. — Если я забывался, обязательно находился кто-нибудь, кто напоминал мне о том, как я должен себя вести. Особенно усердствовал мой отец, который использовал любые необходимые средства.
— Какое жестокое воспитание. — Бетани не могла смотреть на Лео, так как боялась, что сделает то, чего ей делать не следовало. Например, обнимет Лео и начнет его успокаивать. — Ты был ребенком, а не крошечным роботом, запрограммированным в соответствии с набором архаических требований!
— Мой отец не хотел ребенка, — спокойно сказал Лео. — Ему был нужен очередной наследник рода Ди Марко.
Казалось, Бетани не найдется что ответить на такое простое, но разрушительное заявление Лео. Его слова повисли в воздухе, словно виноградные лозы, мимо которых они шли, поднимаясь на холм.
Бетани не могла заставить себя говорить, потому что боялась расплакаться. Хуже того, она не была до конца уверена, что за эмоции ее сейчас переполняют. Она лишь осознавала, что теперь ей становится понятным многое из того, что было непонятно прежде. Однако она не могла озвучить свои ощущения.
Она узнала правду о детстве Лео, и эта правда больно ранила ее в самое сердце.
Когда они добрались до вершины холма, у Бетани перехватило дыхание, но совсем по другой причине. Тропинка вывела их к прекрасному, овально-изогнутому озеру. Водная гладь сверкала как хрусталь в утренних лучах осеннего солнца. Пели птицы, сидящие в кроне деревьев, сладко пахла растущая вдоль берегов трава.
— Красиво, — выдохнула Бетани, и снова на ее глаза навернулись жгучие слезы. На этот раз она никак не могла понять, почему за полтора года жизни в замке не узнала о том, что за холмом находится такое чудесное озеро. Как такое было возможно? У нее возникло странное, головокружительное ощущение, будто все, что она знала прежде, теперь воспринимается ею под другим углом зрения.
— Моя мать могла стать художницей, — сказал Лео глубоким, неотразимым, бархатистым голосом, похожим на виски и шоколад. Отсутствующим взглядом он посмотрел на идиллическую картину перед собой. — Если бы не удосужилась стать княгиней Ди Марко. Когда она родила моему отцу необходимого наследника, он подарил ей это озеро в знак признательности за оказанные услуги. — Лео скрестил руки на мускулистой груди, отчего ткань черной футболки сильнее обтянула его бицепсы. — Он приказал сделать это озеро похожим на то, которое было в поместье в Андалусии, где моя мать отдыхала летом, пока была маленькой. — Он бросил на Бетани мрачный взгляд из-под насмешливо поднятых бровей. — Только не считай моего отца романтиком из-за этого поступка. Он вообще не умел чувствовать. Однако он очень заботился об общественном мнении, поэтому рождение наследного князя было отпраздновано с шиком. — Лео обвел рукой умиротворяющий пейзаж: — И он создал для нее это озеро, чтобы потомки считали Доменико Ди Марко большим романтиком, каким он никогда не был.
— Здесь красиво, — снова промолвила Бетани, но более твердым тоном, несмотря на то что к горлу поступил ком и болезненно сжалось сердце. — Озеро идеально вписывается в здешний ландшафт.
Она направилась к воде. Странное беспокойство в душе Бетани не давало ей покоя. Несколько мгновений она пристально смотрела на сверкающую водную поверхность, почти не осознавая, что Лео подошел к ней сзади. «Нужно сосредоточиться и успокоиться. Необходимо обуздать дикий, хаотичный поток эмоций». Предполагалось, что сегодняшний день будет спокойным и радостным.
Вне сомнения, она может обуздать эмоции, правда же? Конечно же она сумеет управлять своими чувствами, если Лео вздумается и дальше разговаривать с ней на личные темы.
Она не позволит себе сожалеть о том, что откровенный разговор между ними произошел только теперь, когда они решили официально расторгнуть отношения. Она не могла представить, что могло бы случиться, если бы разговор состоялся три или четыре года назад, а не сейчас. Она не будет портить сегодняшний день сожалениями о том, что уже невозможно изменить. И не важно, что она сейчас чувствует.