– Лучше я подожду, пока об этом напишут в прессе.
– Не понимаю, что с тобой? Почему ты так бесишься из-за ерунды?
Марк отвернулся от бумаг и фотографий, рассыпанных на ее столе. В трейлере было душно, и жара усиливалась с каждым часом. Он отдернул занавеску и открыл форточку, чтобы впустить немного воздуха. Потом повернулся к Гончей:
– Просто я за тебя волнуюсь.
– Волнуешься? Потому что считаешь меня чокнутой?
– Нет. Я боюсь, что с тобой может что-нибудь случиться. Милая, ты не представляешь, как меня все это изводит. Я прихожу с работы в три или четыре утра, а тебя почти никогда нет дома.
– Ты знаешь, чем я занимаюсь.
– Да. Но по снимкам я вижу, в какие места тебя заносит по ночам. Господи, малышка, я бы туда даже на машине не поехал.
– У меня всегда с собой мобильник. И я вполне…
– Только не говори, что можешь сама о себе позаботиться.
– Разумеется, могу.
– Не важно, можешь или нет. С людьми иногда происходят ужасные вещи. Особенно с теми, кто сам напрашивается на неприятности.
– Хочешь, чтобы я отсюда съехала? Так, что ли?
– Нет, – ответил Марк тихо. – Совсем не хочу.
– Тогда с чего ты на меня взъелся? Раньше ты на меня никогда не наезжал.
– Видимо, потому… – Марк заколебался. – Потому что теперь ты стала для меня больше значить. Ясно?
Гончая почувствовала, что вся ее злость куда-то улетучилась.
Марк продолжал:
– Чем больше мы живем вместе, тем чаще я думаю о нашем будущем.
Девушка удивленно посмотрела на своего приятеля. Раньше они никогда не строили планов и не обсуждали совместной жизни. Марк вообще не любил открыто проявлять свои чувства.
– Я не хочу потерять тебя, детка, – договорил он просто.
– Ты меня не потеряешь.
Гончая прильнула к нему и поцеловала в щеку. Ей тоже не хотелось с ним расставаться.
Они познакомились полтора года назад. Возле его клуба произошла авария, и Марк вышел посмотреть, что случилось. Когда приехала Гончая, он уже закончил свою работу. На нем была накрахмаленная белая рубашка с расстегнутым воротником и полуразвязанный галстук, болтавшийся где-то сбоку. Он стоял и смотрел, засунув руки в карманы, небрежно перекинув через плечо черный пиджак. Ветерок слегка шевелил волнистые густые кудри.
У него был шикарный вид.
Гончая сделала несколько снимков аварии и не удержалась – навела камеру на этого красавца. Он подошел к ней, и они решили вместе позавтракать. С той ночи у нее не было других мужчин, кроме Марка.
Ей и раньше приходилось говорить парням о любви, но только с Марком она чувствовала, что эти слова что-то значат. Господи, как ей повезло, что они встретились!
Марк снова посмотрел на собранные ею материалы.
– Не стоит копаться в личной жизни этой женщины. Возможно, у нее были веские причины, чтобы сменить имя.
– Например?
– Не знаю. Но тебе лучше держаться от нее подальше.
– Ты знаешь, меня бесполезно отговаривать.
– Может, у нее была сестра-близнец?
– Нет. Миф Дэниелс появилась после того, как исчезла Мадлен Уолтон. Это та же личность, только жизнь у нее совсем другая.
– Пусть так. И что из этого?
Гончая плюхнулась на мягкую подушку.
– Думаю, пришло время познакомиться с оригиналом.
Кен весь день просидел дома, размышляя о том, что узнал от Миф и Дениса Кеглера. Если «Виккерс» нарочно распространила дезинформацию, знал ли об этом Сабини? Вряд ли. Всю работу сделала за него «карманная» программа. Будь Сабини в курсе, он бы сам мог поменять все цифры. Интересно, есть ли у Миф какой-то план дальнейших действий? Даже если так, далеко не факт, что она захочет им делиться.
Частный детектив знал, что говорил. Черт бы его побрал.
Кен подошел к окну спальни и, выглянув сквозь жалюзи, увидел на стоянке «акуру» Майклсона.
Детектив сидел на пассажирском месте.
– Сукин сын, – пробормотал Кен.
Через полторы минуты он распахнул дверь машины и уселся рядом с Майклсоном. Из его радиолы, как и в прошлый раз, завывало кантри.
– Добрый день, – сказал детектив.
Кен покосился на него:
– Сегодня моя очередь?
– Угадали. Миф Дэниелс весь день торчит в суде. Там довольно скучно. – Майклсон показал на красный термос. – Хотите лимонаду?
– С чего вы взяли, что сможете добраться до этих денег?
– Я знаю, что Сабини работал не один. Не потому, что у него не хватило бы ума. Просто люди вроде него не способны в одиночку провернуть такое дело.
– Тогда кто?
– Вопрос на двенадцать миллионов долларов. Но кто бы это ни был, он может совершить ошибку.
– Скорее она, чем он. Ведь вы по-прежнему считаете, что Миф в этом замешана?
– Я просто объективно смотрю на вещи. Впрочем, как и вы.
– Почему вы так решили?
– Потому что вы пришли ко мне. Готов поспорить, вам уже не так хочется затащить ее в постель, верно? Иначе потом всю ночь придется таращиться в потолок, боясь, что красотка прикончит вас во сне. Разве я не прав?
– Вы слишком много болтаете, Майклсон.
Частный детектив усмехнулся:
– Не волнуйтесь, она не станет убивать вас дома. Это слишком рискованно. Вдруг кто-то видел, как она пришла или ушла? Таких женщин трудно не заметить. Лучше пришить вас где-нибудь в подворотне, как Сабини.
– Чепуха. Мне нужно что-то более существенное, чем пустые домыслы. Почему вы думаете, что Миф знала о деньгах?
– Вам известно, что она спала с Сабини?
Этот вопрос резанул Кена по сердцу. Ему было все труднее скрывать, как глубоко его волнуют слова Майклсона.
– Как вы узнали?
– Я за ним следил. Он оставался у нее несколько ночей. До самого утра. Вы бы видели их, когда они были вместе. Ворковали, как два голубка. Воображаю, как это выглядело в постели. Богиня красоты под жалким замухрышкой. Представляете?
– Идите к черту.
– Угу. Вижу, что представили. Но тогда попробуйте догадаться и кое о чем другом. Надеюсь, вы не думаете, что она запала на его неотразимые глаза или какие-то необыкновенные душевные качества? Верно?
Кен не ответил. Он пытался вспомнить время, когда видел Сабини вместе с Миф, но не мог припомнить в их поведении ничего, кроме чисто деловых отношений.