— А по-моему, ты выглядишь прекрасно, — негромко произнес он.
Все внутри ее содрогнулось, и душа, как цветок, открылась навстречу этим словам.
Мэгги сдалась. Она протянула было руку, чтобы коснуться Майкла, попросить прощения за то, что была такой дрянью, раскрыть ему все свои тайны, все чувства, которые так долго хранила под замком.
Внезапно Роберт сунул руку между ног и ухватил себя за причинное место. Люк, заметив это, захихикал, тыча пальцем в собственное достоинство, а его брат принялся подбрасывать свое хозяйство, точно играл в пинг-понг.
— Писюн, писюн! У мальчишек писюны, а у девчонок — врагалища!
Роберт прекратил свое занятие и издал страдальческий вздох:
— Влагалища, Люк, вла-га-ли-ща.
Магия, на краткий миг соединившая Мэгги и Майкла, рассеялась бесследно. Теперь оба они смотрели на мальчишек, и Мэгги изо всех сил старалась не покраснеть. Быть может, это вмешательство судьбы. Или Матери-Земли. Что бы там ни было, Мэгги ухватилась за подвернувшийся случай двумя руками.
— Да-да, хорошо, но не надо трогать себя там, где не следует. Вот полотенца, давайте вытираться.
Черта с два она допустит, чтобы ее ввергла в смущение пара малолетних сорванцов. Бог ты мой, на съемочной площадке ей постоянно приходится иметь дело с мужскими причиндалами, и она ни разу даже бровью не повела.
Мальчишки пропустили ее слова мимо ушей.
— Тетя Мэгги, а почему у девчонок нет писюнов? — поинтересовался Люк.
В поисках помощи Мэгги глянула на Майкла и обнаружила, что на его губах играет коварная ухмылка. Что ж, она готова принять этот недвусмысленный вызов. Она в состоянии откровенно говорить с детьми. Никаких проблем.
— Потому что Бог создал мужчин и женщин разными. И ты прав, Роберт, у девочек есть то, что мы называем влагалищем.
Мэгги одарила Майкла торжествующей усмешкой. Что, съел?
— Но если у девчонок нет писюнов, значит им нечего теребить! Что вы делаете со своими влагалищами?
Воцарилась тишина. Майкл зажал кулаком рот, силясь скрыть неумеренное веселье.
А, черт! Мэгги сдалась и выбросила белый флаг:
— Спроси у своего дяди.
Собрав остатки гордости, она подхватила на руки младенца и решительно вышла.
Черт!
* * *
Пару часов спустя Мэгги в изнеможении опустилась на пол рядом с двухъярусной кроватью мальчиков и положила голову на край кровати. В тишине спальни явственно разносилось негромкое сопение двух сорванцов. Они не желали засыпать, если кто-нибудь не полежит с ними. Майкл с неприличной поспешностью удалился, зато Мэгги была благодарна любой возможности оттянуть ту минуту, когда останется с ним наедине. Пальцы ее до сих пор легонько сжимали ладошку Роберта — крохотную детскую ладошку, сонную и теплую. Мэгги села на ковре и устремила невидящий взгляд в пустоту, вспоминая прошлое.
Когда она была маленькой, ее мучили кошмары. Ее преследовало чудовище с дико горящими глазами и окровавленными зубами, которое выскакивало из шкафа и хотело ее сожрать. Как-то ночью Мэгги убежала из своей спальни и направилась в родительскую, но ни отца, ни матери там не оказалось. Ник был чересчур мал, чтобы защитить ее и убить чудовище, а потому она пошла вниз и остановилась посередине лестницы.
Отец был на диване с чужой женщиной. Женщина смеялась и тихо постанывала, а на полу валялась разбросанная одежда. Мэгги старалась не шуметь, но была так напугана, что в конце концов позвала: «Папа!»
Она вспомнила взгляд отца. Холодный. Раздраженный. Без малейших признаков обеспокоенности.
— Мэгги, возвращайся в кровать.
Она всхлипнула, вне себя от ужаса:
— Но, папочка, у меня в шкафу прячется чудовище, и оно хочет меня съесть!
Чужая женщина захохотала, а недовольное лицо отца стало еще недовольнее.
— Я занят, а ты ведешь себя как маленькая. Марш немедленно в спальню, не то я тебя отшлепаю.
— Но…
— Марш!
И Мэгги опрометью бросилась назад, в свою просторную спальню, наполненную грудами игрушек и пустотой. Прихватив с собой плюшевого щенка, она забилась под кровать и ждала, когда чудовище явится за ней. Всю ночь, уткнувшись в мягкий ковер и тихонько плача, она спрашивала себя: почему ее никто не любит? И сможет ли ее когда-нибудь хоть кто-то полюбить?
Мэгги крепче сжала крохотную ручонку. Безграничная усталость взяла верх. Прижавшись виском к матрасу, она вдохнула сладкий и чистый запах Роберта и на миг закрыла глаза. Всего лишь на миг.
* * *
Куда подевалась Мэгги?
Майкл ждал, но в доме стояла полная тишина. Он полагал, что она появится через несколько минут, но время шло, а ее все не было, и голосов тоже не было слышно. Подавив тяжелый стон, Майкл поднялся с кушетки. Porca vacca, [31] что, если мальчишки вытворили нечто ужасное, например устроили ловушку, и Мэгги застряла там, не в силах докричаться о помощи? Майклу невольно припомнились потерянные мальчишки из истории про Питера Пена, и он едва удержался от того, чтобы не засмеяться над нелепой анекдотичностью этого вечера.
Мэгги подтвердила его подозрение, что если она и станет матерью, то не такой, как все. Теперь, наверное, Майклу полагалось вздохнуть с облегчением. В конце концов, с большинством ситуаций она справлялась, с неловкостью и смутным ужасом, но справлялась, хотя его племянники славились тем, что после часа сидения с ними большинство нянь мечтало лишь об одном: как можно быстрее бежать из города.
Ее постоянные подколы доводили Майкла до бешенства, но при том она ухитрилась обаять четверых мальчишек, которые обычно предпочитали не допускать чужаков в свой тесный кружок. Странное дело, все четверо почти сразу стали льнуть к Мэгги, точно почуяли в глубине ее души мягкость, наглухо замаскированную внешними манерами. Даже малыш Томас с упоением сосал ее палец и раскричался, когда Майкл попытался его отнять.
И все же Мэгги Райан была совершенно несовместима ни с образом жизни Майкла, ни с его сердцем. Она категорически отвергала любое сближение между ними. Нужно преодолеть эту сумятицу чувств и выбросить Мэгги из головы.
Майкл остановился на пороге — и засмотрелся.
Мэгги спала. Голова ее покоилась рядышком с головой Роберта, дыхание их было глубоким и ровным, руки сцеплены поверх одеяла. В спальне царила мирная тишина, и впервые за все время Майкл жадно вглядывался в лицо своей поддельной жены, беззащитное в прозрачной тени, падавшей от ночника.
Что она творит с его родными?
Что она творит с ним самим?
Странные, непонятные чувства всколыхнулись в нем и безжалостной хваткой стиснули горло. Ему такого не нужно. Лишь двое суток провел он в обществе Мэгги — и все вокруг разительно изменилось. Никогда прежде Майкл не жаждал познать до донышка женщину, которая встретилась на его пути. Как правило, женщины с радостью покорялись ему, завороженные его богатством, внешностью и непринужденными манерами. Не то чтобы Майкл был заносчив, но он всегда знал, что ему все дается легко. Особенно когда дело касалось женщин.