— Вы редкий мерзавец, знаете?
— Мистер Гейсмар, — сказал Сикорский с почти сияющими глазами. — Я с его женой не сплю.
— А когда это произойдет? — сказал Джейк, притворяясь спокойным.
— Прямо сейчас. Он уезжает завтра. Так лучше, если американцы знают про Бургштрассе. Они возбудятся. Но вы можете их успокоить. Обратно он не вернется.
— Они будут протестовать.
— Да, они это любят. Но его уже не будет. Еще один, кто выбрал советское будущее. Пошли? — Он потянулся за своей фуражкой.
— Слишком торопитесь.
Сикорский улыбнулся:
— Элемент внезапности. Очень эффективно.
— Я хочу сказать, что мы не закончили. Я еще не получил то, что хочу. — Сикорский тупо уставился на него. — Информацию. Сделка заключалась в этом.
— Мистер Гейсмар, — вздохнув, сказал он. — В такой момент. — Он бросил фуражку на стол, вынул еще одну папиросу и посмотрел на часы. — Пять минут. Ваша подруга на рынке? Я уже сказал вам, это был несчастный…
— Вы были там, чтобы показать на меня. Почему?
— Потому что вы мешали, — сказал он быстро, с усталым раздражением, отгоняя дым рукой. — Вы до сих пор мешаете.
— Кому? Не вам же.
Сикорский, не отвечая, посмотрел на него, затем отвернулся к открытому окну:
— Что еще?
— Вы сказали, что хотите знать, кто убил Талли? Почему?
— Разве не ясно? Мой соучастник, как бы вы сказали. А теперь нам нужно искать другой источник поставок. Неудобная смерть. — Он развернулся обратно. — Что еще?
— Вы встречали его в Темпельхофе. Куда вы его повезли?
— Для вас это имеет значение?
— Это моя история. Мне нужны подробности. Куда?
Сикорский пожал плечами.
— Купить джип. Он хотел джип.
— К Контрольному совету? — спросил наобум Джейк.
— Да. В Кляйст-Парк. Там есть джипы.
— А потом?
— Потом? Думаете, мы совершили экскурсию по Берлину? Нас что, видели вместе?
— Вас видели в Темпельхофе.
— Кто? — спросил он, внезапно насторожившись.
— Женщина, которую вы убили в Потсдаме.
— А, — нахмурившись, сказал он, не сразу поняв, затем отмел это в сторону, как пепел со стола. — Ну, так она мертва.
— Но вас видели. Так для чего встречаться сначала с ним?
— Думаю, сами можете догадаться.
— Отдать ему деньги.
Сикорский кивнул:
— Конечно. Для него существовали только деньги. Такая любовь к деньгам. Американская слабость.
— Вам легко говорить, когда вы их печатаете нашими клише.
— Заплатив за это кровью. Завидуете нашей бухгалтерии? Мы оплатили каждую марку.
— Хорошо. Вы рассчитались с ним за Брандта?
— По правде говоря, нет. Вам важны эти подробности? Ему заплатили за Брандта, когда они прибыли к границе. Оплата при доставке.
— Талли отвез его в русскую зону? — Получается, что уикэнда во Франкфурте не было.
Сикорский с самодовольным видом ветерана, рассказывающего военные байки, откинулся на спинку стула.
— Так было безопаснее. Отправлять Брандта самолетом было бы рискованно — легко отследить. Он должен был исчезнуть, без следа. Поэтому Талли повез его на машине. Не такое уж и большое расстояние. Но и тут, знаете, он потребовал бензина на обратную дорогу. Всегда немного сверху. Вот такой он был человек. Еще одна подробность для вас. Обратно он ехал на русском бензине.
— Зачем тогда платить ему в Темпельхофе?
— За будущие поставки.
— Авансом? Вы настолько ему доверяли?
Сикорский улыбнулся.
— Вы его не знали. Дайте ему немного, и он вернется за большим. В этом вы могли ему доверять. Безопасные инвестиции.
— Которые вы потеряли.
— К сожалению. Но это не важно. Как вы правильно заметили, еще напечатаем. Теперь вы удовлетворены? Поехали, сможете увидеть конец истории.
— Еще один момент. Почему вы хотите знать, кто его убил? Вы же пригласили меня сюда для этого, не так ли? Посмотреть, что я вам могу рассказать?
— Что вы и сделали. Вы сказали все, что мне надо было. Вы не знаете.
— Но почему это вообще для вас имеет значение? Вы получили Брандта. Деньги вас не интересуют. Месть? На Талли вам плевать.
— На него — да. На его смерть — нет. Человек уезжает, и его убивают. Попал в плохую компанию? Ничего странного, надо признать, — для человека вроде него такой конец вполне закономерен. Но деньги остались при нем. Вот это уже странно. Если, конечно, причина не в чем-то еще. Американцы. Если они знают о нашей договоренности. В этом случае необходимо предпринять определенные действия, прежде чем — ну, прежде чем что-то случится. Так что нужно нашему мистеру Гейсмару? Интересно. Может быть, он работает на них? Тогда я наблюдаю за вашим лицом, пока вы делаете ходы, задаете вопросы, и я понимаю. Вы один. Когда вы играете в шахматы с русским, всегда держите что-нибудь в резерве, мистер Гейсмар, фигуру в заднем ряду. А теперь довольно глупостей.
Он опять потянулся за фуражкой. Джейк вцепился в край скатерти, как будто стол, как и все вокруг, стал уплывать от него. Делай что-нибудь.
— Сядьте, — сказал Джейк.
Сикорский бросил на него острый, колючий взгляд — взгляд человека, не привыкшего получать приказы, затем медленно убрал руку.
— Вот так лучше. Я не играю с вами в шахматы. А вы не так уж и хорошо читаете лица, как вам кажется. С чего вы взяли, что я с вами куда-то поеду? С человеком, который пытался меня убить?
— Это все? Если б я хотел убить вас, я бы сделал это прямо здесь. Я и сейчас могу.
— Сомневаюсь. Не при свидетелях. — Он кивнул головой в сторону столика Брайана. — Несчастный случай на рынке больше в вашем стиле. Зря вы сами этого не сделали. Уверен, вы хорошо стреляете.
— Великолепно, — сказал Сикорский, выпуская дым.
— Но хреново разбираетесь в характерах. А сейчас понаблюдаем за вашим лицом, и посмотрим, что получится. Талли ничего не собирался вам передавать. Он держал вас за дурака. В конце недели он планировал уехать домой — не беспокойтесь, это точно, я видел документы. Он просто хотел получить немного сверху, прежде чем смыться от вас. — Сикорский, застыв, сидел и не сводил с него взгляда. На его лице вообще ничего не отражалось. — М-м. Я так и думал. Что еще? Он также встречался с офицером общественной безопасности. Это вас интересует? Должно интересовать. Он любил брать плату дважды. Может, вы предложили не лучшую цену.
— За что? — спросил спокойно Сикорский.