В бахилах баба Нила идет до станции, в электричке их снимает, потом снова натягивает, чтобы добежать до метро, в подземке стаскивает, и так целый день. Зато обувь цела! Бахилы старуха добывает в клинике, где моет полы. Подозреваю, что она забирает использованные посетителями, в сарае у нее хранится целый мешок с ними. Кстати, о сарае. Баба Нила собрала там огромное количество барахла, а в подполе держит овощи, выращенные на своей делянке, и собственноручно закатанные банки. Консервы у нее великолепные, огурчики хрустят, помидоры не теряют цвет, чеснок вышибает слезу.
Только, к сожалению, на земле много людей, которые, как стрекоза из известной басни, все лето танцуют, поют, а зимой есть хотят. Помнится, егоза притопала к муравью и вежливо попросила ее накормить… Человек же поступает иначе – он попросту лезет в чужой погреб. Пару раз при мне баба Нила лишалась части запасов. Кто-то уносил ее банки, отсыпал картошку. Потом старуха заподозрила, что некто шарит в отсутствие хозяев и в доме. Грабитель действовал аккуратно, но хозяйский глаз заметил неправильно сложенные полотенца в шкафу и еще ряд мелочей, указывающих на появление постороннего лица. Вот тут терпение бабы Нилы лопнуло, и она решила поймать мерзавца. Чтобы застать негодяя на месте преступления, старуха придумала сигнальную систему: самая обычная веревка, хитро натянутая на полу сарая, «выходит» в огород, змеится, на манер электропроводки, на специально вбитых кольях и заканчивается на кухне целой гирляндой колокольчиков. Заденет чужая нога «тревожный шнур», – раздастся трезвон, который вор не услышит, но услышит пенсионерка. Дальше – понятно.
Надо отметить, что баба Нила совсем не жадная, она радушно угощает всех, кормит супом и меня, и Томаса, и Нину, и Прасковью Никитичну. Мы живем коммуной, продукты в холодильнике и содержимое кастрюль на плите считаются общими. Почему же она так хочет поймать вора? Да потому что он вор! Приди человек в дом открыто, попроси он с голодухи пять картошин, баба Нила вручит ему мешок и еще консервов даст в придачу. Но воровать нельзя! Грабителя следует отловить и прилюдно высечь розгами. К преступникам баба Нила беспощадна.
Так что теперь мы ожидаем поимки грабителя.
…Втиснувшись в мою малолитражку, Рублева засопела и заерзала на сиденье.
– Неудобно? – заботливо осведомилась я.
– Тесно, ноги некуда вытянуть, – призналась она.
– Сбоку есть рычажок, потяни его, и кресло отъедет назад, – объяснила я.
– Супер! – воскликнула Валя. – Хорошая машина, но очень низкая, и «морды» почти нет, а Коля говорит: «Чем длиннее капот, тем длиннее жизнь».
– Твой супруг прав, – кивнула я. – Собираюсь пересесть на джип.
– Ух ты! – восхитилась Валя. – Какой?
– Сейчас покажу, – пообещала я. – Видишь вон там, справа, в соседнем ряду, серебристый?
Валентина чуть не свернула шею, разглядывая внедорожник.
– Шутишь, да? Это же «БМВ», он более ста тысяч долларов стоит. Последняя модель, напоминает по виду бульдога.
Настал мой черед удивляться:
– Извини, я глупо пошутила! А ты хорошо разбираешься в машинах?
– Да откуда, у нас с Колей колес нет и никогда не было. Машина – дорогое удовольствие, сначала ее купить надо, потом застраховать, чинить, мыть, бензином заправлять. Лучше на общественном транспорте ездить. А про джип «БМВ» я от бабы Нилы знаю, она Коле брелок для ключей купила, синий. А мне объяснила: «Это логотип крутой автомобильной марки, но она, зараза, дорогая».
Я поняла, что случайно наступила на больное место. Вероятно, Валентина хотела бы сама сидеть за рулем, но ей никогда не купить собственный автомобиль.
Остаток дороги мы провели под аккомпанемент радио, которое безостановочно вещало о пробках, пело о неразделенной любви и рекламировало средство тройного действия от облысения, поноса и насморка в одной таблетке.
Улица Фастова оказалась небольшим переулочком, зажатым между несколькими высотными зданиями. Она была прямой и хорошо просматривалась.
– И где труп? – спросила я.
– Может, его увезли? – предположила Валя. – Звонили-то давно.
– Но тогда здесь должны находиться люди, изучающие место преступления, – резонно возразила я. – Сама знаешь, этот процесс не прост, он занимает много времени.
– Наверное, уже закончили, – промямлила Валентина, – дома тут дорогие, не захотели жильцам неудобство создавать.
Мне последний аргумент показался совсем уж нелепым. Похоже, Рублевой очень не хочется верить в хулигана, который решил поиздеваться над бывшим прокурором. Я вылезла из машины, огляделась, увидела маленькую пекарню и направилась к ней. Вошла внутрь и спросила у тетушки за прилавком, очень смахивающей на фрекен Бокк:
– Не видели здесь труп?
Баба уронила на пол плюшку с вареньем и переспросила:
– Что-что?
– Сегодня на улице кого-нибудь убили? – уточнила я.
– Где? – заморгала продавщица.
Я указала на большое окно:
– Там, на тротуаре.
Тетка наклонилась, подняла булочку, сдула с нее пыль, без всякого колебания положила на поднос к другим плюшкам и буркнула:
– Ты из дурки сбежала?
Я достала рабочее удостоверение, подтверждающее мой статус частного детектива. Хорошо, что в нем не сказано о закрытии нашей разыскной конторы.
– Из ментовки, – сделала глубокомысленный вывод пекарша. – И чего?
– Нам сообщили об убийстве на улице Фастова, – сухо сказала я. – Где тело?
– Спокойно у нас, – не проявила волнения тетка, – ни азеров, ни чеченов, люди вокруг тихие, на хороших машинах. Пошутил кто-то.
– Вы Зинаида? – продолжила я.
– Нет, Тамара Федоровна, – с достоинством представилась булочница, – частный предприниматель Изотова, все бумаги в порядке. Хочешь булочку? Могу кофейку налить.
– А где Зина? – спросила я.
– Какая? – прозвучало в ответ.
– Та, что здесь торгует.
– Я одна тут, и пеку, и за прилавком стою, – пояснила Тамара Федоровна. – Хозяйка, уборщица, торговка – все я. Никаких Зин нет.
– Вы уверены? – уточнила я.
Тамара Федоровна уперла руки в бока:
– Конечно!