– Здорово. Знаешь, в борьбе за женщину все средства хороши. А Гладков-то дурак! Общается с тобой, настоящей красавицей, а живет с другой. Я бы сразу любую бросил и перед тобой на колени упал.
Я принадлежу к категории женщин, которые способны критично оценить собственную внешность. Отлично знаю, что Господь не одарил меня ни шикарным бюстом, ни статью, ни копной кудрей. В толпе вы не остановите на мне взгляда. Даже если я встану на цыпочки, то не дотянусь макушкой до отметки «165 см», а взгромоздившись на весы в кроссовках, джинсах, свитере и с сумкой в руках, обнаружу в окошечке цифру «47». Хилая фактура у некоторых девушек искупается выразительностью лица, но у меня обычные голубые глаза, тонкие брови, не пухлый рот. Художнику, которому взбредет в голову писать мой портрет, лучше взять акварель, а не масло. Я очень не люблю толкаться в очереди, поэтому, прибыв туда, где Создатель раздавал младенцам красоту и ум, я пристроилась за парой девочек. Угадайте, за чем они стояли? За редкостной сообразительностью и способностью логично мыслить. Дальше продолжать не стану, я на редкость умна и не страдаю из-за отсутствия смазливости. Да, Лампе Романовой не дано стать «Мисс мира», вот только красота проходит, а ум останется навсегда. Меня до сих пор никто не называл красоткой, Сеня оказался первым. Отлично понимаю: он комплиментщик, но, с другой стороны, влюбленный человек смотрит на объект страсти сквозь розовые очки, вероятно, я для Сени и впрямь предмет обожания. И это очень приятно.
– Теперь вторая отличная новость, – бодро доложил Арсений, – у меня выпал свободный час. Пошли в ресторан!
– Сейчас? – поразилась я. – Уже почти ночь!
– Детское время! – возразил Сеня. – Посидим часок, поедим.
– Не получится, – решительно отвергла я его предложение.
– Плиз, – заныл Сеня, – Лев Георгиевич в тире, оттуда махнет домой, я свободен, как орел в небе.
Я не стала скрывать удивления:
– Твой начальник ездит в тир? Зачем?
Арсений засмеялся:
– Стрелять, больше там делать нечего. Лев Георгиевич так стресс снимает, палит по мишеням. У каждого свой отдых. Одни водку глушат, другие в качалке железо тягают, а мой шеф с оружием развлекается. Согласись, это лучше, чем назюзюкиваться спиртным. На стрельбище босс никого не берет, потому-то у меня окно и возникло. Неужели откажешь?
– Моя машина стоит у метро, на улице Попова, – попыталась я выкрутиться, – я сейчас на противоположном краю города, пока доеду, сяду за руль…
– Я пришлю парня, который отгонит тачку в любое место, – пообещал Сеня. – Ресторан «Вивальди», центр, рядом выход из подземки. Тебе недолго добираться.
– Спасибо, но у твоего подчиненного нет ни ключей, ни документов на малолитражку, – отбивалась я, – остановит его ГАИ, неприятностей не оберется.
Арсений рассмеялся:
– Солнышко, ты всерьез считаешь это проблемой? Водитель покажет свое удостоверение, и ДПС упадет на колени. И у меня есть третья отличная новость. Ты ищешь работу?
– Верно, – подтвердила я.
– А мне нужна сотрудница! – возликовал Сеня. – Оклад достойный, как шеф я замечателен.
Настойчивость собеседника меня пугала. Мне никогда не нравились люди с менталитетом асфальтоукладчика, но, учитывая возможности Арсения, следовало подумать о судьбе Паши, поэтому я изменила тактику:
– Ну как ты не понимаешь! У меня волосы не уложены, не сделан вечерний макияж, отсутствует маникюр.
– Во всех ты, душенька, нарядах хороша, – пропел Сеня.
– Не хочется ощущать себя Золушкой, – ныла я, – давай завтра, а?
– Ладно, – неожиданно легко согласился Сеня. – «Вивальди», семь вечера. Я позвоню тебе, далеко телефон не прячь.
– Конечно, отлично, – абсолютно искренне обрадовалась я, – не опоздаю ни на секунду.
– Спокойной ночи, солнышко, – нежно пожелал Арсений и отсоединился.
Я выдохнула, запихнула телефон в карман и обратилась к бабке, которая с нескрываемым интересом слушала мою беседу с мужчиной:
– На чем мы остановились? Ах да, сюда не приходили люди с кошками?
Дежурная горько вздохнула:
– Глянь по сторонам. Никого! Загибается прачечная! Хозяин ее десять лет назад открыл, тогда народ еще дома автоматами не обзавелся, рядом три общежития, к нам в очередь писались. Теперь же у каждого по личной центрифуге в квартире, а вместо общаг одни магазины. За сегодняшний день ты первая.
– Можно тут побродить? Вдруг я увижу кошку? – не успокаивалась я.
– А у ней на спине письмо приклеено, – развеселилась пенсионерка, – или тазик с фоткой Барсика найти надеешься? Да ходи хоть до утра, мне веселей, кукую здесь совой, выть от безделья хочется.
Почти час я рыскала по прачечной, засунула нос во все углы и признала свое поражение. Здесь не было даже настенного календаря со снимками домашних животных. Либо я не сумела найти отгадку, либо Тим-плотник что-то напутал.
Еле волоча от усталости ноги, я поплелась к метро, проехала назад полгорода, очутилась на парковке, села в малолитражку и расчихалась. Почему-то в машине едко пахло то ли мылом, то ли дешевыми духами. Я подергала носом. Не пользуюсь парфюмерией с подобным ароматом, так откуда амбрэ? В ту же секунду нашелся ответ на мой вопрос: благоухает брошенный на заднем сиденье бронежилет. Вчера вечером я принимала в нем ванну, в воду упала полная банка соли с ароматом ванили. Вот бы все загадки разрешались столь же быстро.
К ночи сильно подморозило, кашеобразная грязь на дороге превратилась в лед. Очень осторожно я выехала на проспект и со скоростью больного ленивца добралась до трактира «У бабушки Гусыни». Спустилась в подвал, толкнула дверь, очутилась в кромешной темноте и после легкого колебания спросила:
– Тим, вы уже спите?
В ответ не раздалось ни звука, я чуть повысила голос:
– Извините, что пришлось вас побеспокоить, но вы, похоже, передали мне неверное сообщение, повторите еще раз про прачечную и кошку.
Старик молчал. Из мрака не доносилось ни храпа, ни раздраженного бормотания. Я сбегала к малолитражке, вытащила из багажника мощный фонарь и вернулась в подвал.