– Вы, наверное, недавно приехали? Люди стараются получить побольше денег, а потратить поменьше, ведь так? Когда человек приезжает в Сантири, он первым делом снимает жилье – иностранцу ведь надо зарегистрироваться в участке, а для этого он должен иметь комнату, квартиру, угол… Иначе не получить вкладыш в паспорт. Работа в Сантири есть, арендная плата не высокая, предложений от хозяев много, поэтому можно хорошо устроиться. Порой тем, кто работает домработницами, везет – находят службу с проживанием. Это выгодно, можно сэкономить на квартире, вот только надо перерегистрироваться в полиции, записаться по новому адресу. Некоторые хозяева разрешают своим служащим встать на учет, а другие – ни в какую. Боятся мало ли чего – совершит горничная антиобщественный поступок, неси за нее ответственность. Человек платит за комнату, но фактически живет в другом месте. Ясно?
– Конечно.
– Чтобы сэкономить, жилец предлагает хозяину: «Давайте сделаем дубль. Я буду вносить половину оплаты, а вы сдадите квартиру еще раз». Это можно, в принципе на одной площади легко зарегистрировать хоть десять человек. Впрочем, я увлеклась, десяток – это уж слишком, но двоих-троих вполне. Иностранцы часто селятся коммунами. В принципе дубль выгодная вещь: владелец получает больше денег. Но я такими играми не балуюсь, поэтому ответила Руфине: «Нет. Либо платите, либо уезжайте. Никаких дублей». Она повздыхала, но внесла деньги за год вперед и уехала к хозяйке.
– А где служит Руфина?
– Понятия не имею. Я не интересуюсь жизнью жильцов, меня волнует только арендная плата.
– Богородцева сюда приходит?
– Не встречала ее. А вы кто? – сообразила наконец поинтересоваться мадам Орефус.
– Помощник нотариуса, – соврала я.
В глазах хозяйки метнулось беспокойство.
– Руфина совершила плохой поступок? У меня будут неприятности?
– Нет, все наоборот, – успокоила я даму. – Похоже, в жизни Богородцевой должны произойти приятные изменения – ей оставили хорошее наследство.
– Везет некоторым, – с плохо скрытой завистью заметила мадам Орефус и захлопнула дверь.
Я вышла во двор и поехала в кафе, где работала Тамара. Чем ближе к ночи, тем шумнее становилось на улицах городка. Магазины, правда, были закрыты, зато кафе кишели посетителями. В заведение, где убирала Тамара, я втиснулась с трудом.
– Простите, мадам, – сказала мне запыхавшаяся официантка, – сейчас мест нет, но если сядете у стойки и выпьете чашечку кофе за счет заведения, я непременно устрою вас. У нас очень вкусный каппучино. Эй, Альфи, свари мадам свой фирменный.
– Йес, – кивнул бармен.
Я получила небольшую фарфоровую чашку с белой упругой пеной, отхлебнула напиток и совершенно искренне воскликнула:
– Потрясающе!
Парень заулыбался, словно сытый кот:
– Лучший кофе в Греции у меня.
– Ресторан пользуется успехом, – подхватила я разговор, – посетителей полно!
– У нас самая вкусная еда, – заверил юноша.
– Жаль только, что официантка одна, – вздохнула я. – Наверное, устает к ночи.
– Девчонок трое, – пояснил бармен, – просто две сейчас на веранде клиентов обслуживают.
– Все равно тяжело, – гнула я свою линию. – Вон сколько посуды!
– Тарелки машины моют.
– А полы, туалеты… С ума сойдешь! Никакой зарплаты не захочешь!
Парень взял со стойки идеально чистое полотенце и начал протирать им бокалы.
– За чистотой у нас Томка следит, – пояснил он, – и она вроде не жалуется.
– Кстати, где у вас можно руки помыть? – обрадовалась я повороту темы.
– По лестнице вниз и налево, – радушно сообщил бармен.
Я спустилась в полуподвальное помещение и открыла дверь в крохотную комнатку. Да уж, санузлы в Греции поражают чистотой и оборудованием. В небольшое пространство хозяин кафе ухитрился втиснуть унитаз, раковину, сушилку для рук, держатель с бумажными полотенцами, пластиковый короб с одноразовыми сидениями, стойку с туалетной бумагой, ящик с прокладками и мусорное ведро. На крыльях раковины выстроились баллончики с освежителем воздуха, дезодорантом, лаком для волос. Чуть поодаль стояла коробка с салфетками, дозатор, наполненный жидким мылом… И все сверкало чистотой. Кто-то натер до блеска краны и никелированную мусорницу, отполировал зеркало, привел в идеальное состояние раковину с унитазом. На черном полу не было ни одной капли, белизна стен резала глаза.
Я вышла из туалета, увидела еще одну дверку и, не постучав, толкнула ее. Открылась крохотная кладовка, три стены которой занимали полки, заставленные моющими средствами, упаковками с туалетной бумагой и прочей мелочью. Посередине на перевернутом ведре сидела женщина лет тридцати пяти и читала растрепанную книгу в бумажном переплете.
– Вы Тамара? – спросила я.
Тетка подняла голову и захлопнула томик. Я уставилась на обложку. «Кошелек из жабы» – один из моих старых романов, он был написан в самом начале карьеры Арины Виоловой. Еще помню, как Олег… Я потрясла головой, отогнала досадное воспоминание и посмотрела на уборщицу.
– Ну? – сказала та.
– Наверное, вы устали, – я решила наладить контакт, – обслуживали вечеринку «Тутси», потом сюда вернулись…
– Кушать охота, – беззлобно отреагировала Тома, – не повезло мне выйти замуж за нефтяное месторождение или газовый кран. Одни веселятся, другие им радость обеспечивают.
– Лучше у хозяйки работать, – вздохнула я, – она спать пойдет, и прислуга отдохнуть может. А здесь кавардак.
Тамара зевнула.
– Вам чего? Нитки дать? Или пятновыводитель? Если прокладки понадобились, то они в туалете.
– Спасибо, я поболтать зашла.
– У меня перерыв, – заявила поломойка, – законный отдых. В помощи вам не откажу, но разговаривать не хочу.
Тамара вновь раскрыла томик и углубилась в текст.
– Интересно? – спросила я.
– Угу, – пробурчала уборщица.
– Хотите, расскажу кто убийца?
Тома засмеялась.
– Ну уж не надо! Вы читали книгу?
– Три раза, – усмехнулась я.