Это лишний раз убедило Ольгу Николаевну, что искать жениха придется на стороне. Конечно, рассуждала сердобольная мать, брутального мужчину на сайте знакомств она ей найдет. Но пойти на свидание с ним сама не сможет, придется как-то уговаривать Наташу. Значит, нужно найти такого, чтобы заинтересовать дочь.
— И какой он, Наташенька, твой новый начальник? — вкрадчиво поинтересовалась она.
— Сволочной! — в сердцах высказалась та. — Навесил еще на меня план мероприятий новогоднего корпоратива. Ну, я ему покажу!
Она опять потрясла кулаком в сторону окна, словно там, возле форточки, летал Остапов и строил ей рожи.
— Это понятно, — кивнула Ольга Николаевна. — А какая у него внешность?
— Внешность? — задумалась Наташа. — Привлекательный, гад. Скуластый брюнет со стальным взглядом. Но в нашем случае это ровным счетом ничего не значит!
— Конечно, конечно, — согласилась Ольга Николаевна.
Она бросила взгляд на плакат и подмигнула брутальному брюнету, изображенному на нем. Наташа оставалась верной своим предпочтениям.
После ужина занялись привычными делами: Наташа устроилась на диване с очередным любовным романом, а Ольга Николаевна села за ноутбук. Сначала она открыла сайт «Повариха», а затем, кинув осторожный взгляд на дочь, занялась поиском приличного сайта знакомств. Но их мирные занятия прервал вовсе не мирный звонок в дверь. Мама с дочерью переглянулись: кто бы это мог быть? Из их вполне интеллигентных знакомых никто не станет так трезвонить.
— Я сама открою, — решительно сказала Наташа и пошла в коридор.
Ольга Николаевна опять подумала о страждущих маньяках, чьи искалеченные в детстве души не давали им покоя в зрелом возрасте, и поспешила за Наташей.
Но вместо искалеченной души на пороге их квартиры стоял не совсем вменяемый… Толик Ворошилов. Его потрепанный вид буквально кричал о всех немыслимых неприятностях, произошедших с ним в этот вечер. И только три тощие красные гвоздики, зажатые в нетвердой грязной руке, диссонировали с бунтарским образом обожателя Наташи.
— Здрасьтя, — заплетающимся языком приветствовал Толик Ольгу Николаевну. — Эт те!
И сунул цветы растерянной Наташе.
— Анатолий! — воскликнула Ольга Николаевна. — Что с вами приключилось?!
— А-а-а-а, долго рассказ…ать! Седня ж пра…прадж…празд. ник!
— Интересно какой, — пробурчала Наташа, с брезгливым выражением лица принимая гвоздики.
— День пищ…ой промыш…ти!
— Правда? — чему-то обрадовалась Ольга Николаевна. — День пищевой промышленности! Какая прелесть, а мы не знали.
— Теперь вы в кур…се! — сказал Толик и вслед за гвоздиками свалился в руки Наташи.
Ольга Николаевна помогла дочери подхватить парня и отнести на диван. Они сняли с него пальто и шапку. И Наташа стала шарить в карманах его пальто — нужно было найти ключи от его квартиры и отнести Толика на его собственный диван. Но Ольга Николаевна сказала, что он совсем нетранспортабелен, пусть отлежится у них дома. Сразу видно, что у человека стресс. Что-то случилось. Пусть уж почувствует себя в приятной домашней обстановке.
— Какое почувствует?! — возмутилась Наташа. — Разве это бесчувственное тело на что-то способно?!
Ольга Николаевна хитро усмехнулась. Тело-то, может, и ни на что не способно, а вот его вид, вполне возможно, приучит дочь к мысли о том, что мужчина на их диване не так уж и плохо смотрится. Пусть девочка привыкает к переменам.
— Почему это он напился? — продолжила недоумевать тем временем Наташа. — Раньше ни грамма спиртного в рот ни брал.
— Он же пояснил, — миролюбиво улыбнулась Ольга Николаевна, — сегодня праздник — День пищевой промышленности.
— А мы-то каким боком к этому торжеству?
— Я полагаю, Наташенька, в качестве поддержки. По всей вероятности, у Толика мама повар. Или папа шеф. Шеф-повар.
— Разве у него есть родители?
— У всех есть родители, деточка. Даже у нашего Толика.
— У нашего?! Только через мой труп.
— Доча, остынь, посмотри, какой он привлекательный мужчина.
— Кто, мама?! Ты что, бредишь?
Ольга Николаевна сделала паузу, взглянув на плакат с брюнетом. М-да, никакого сходства с гостем.
— У него брутальный лоб!
— Лоб?! Мама, что ты говоришь, как лоб может быть брутальным?
— Наташа, детка, а ты присмотрись к нему хорошенько. У него и нос подает надежды…
«На ваше совместное будущее», — захотела договорить Ольга Николаевна, но вовремя промолчала. Толик Ворошилов в этом время икнул, пукнул и пустил слюну.
— Неприглядный вид, — поморщилась Наташа и с удвоенной энергией принялась искать его ключи.
— А у кого в таком состоянии вид приглядный! — схватилась за соломинку ее мама. — Может, у человека горе случилось! Может, его тоже с должностью пронесли!
— Что? — более благодушно посмотрела на спящего парня Наташа. — Думаешь, и он?..
— А то, — взмахнула руками Ольга Николаевна. — Посмотри, как он от этого страдает!
Толик выпустил еще пару слюнявых пузырей и захрапел. Если он и страдал, то по другому поводу, и его, этого повода, было не видно вооруженным глазом.
— Пусть бедный мальчик, которому в жизни так не повезло, отоспится у нас, — сказала Ольга Николаевна, почувствовав слабину дочери.
— С какой это стати? — менее агрессивно пробормотала Наташа.
— С той, что мы для него добрые, единственные души в этом жестоком мире!
— Мамуль, ты чего сегодня начиталась? Какой жестокий мир? Этот Ворошилов скотина, напился по непонятному поводу и заявился ко мне, испортив такой хороший вечер. Впрочем, день выдался дрянь, так и вечер стремится туда же. По крайней мере, ночь я собираюсь провести спокойно.
И Наташа потрясла перед матерью ключами от квартиры соседа.
— У него была уважительная причина, я знаю.
— Мама, о чем ты?
— О тебе. Мальчик в тебя влюблен!
— Где ты видишь здесь мальчика?!
— Вижу, да — на этом диване! И он хочет на тебе жениться и родить детей!
— Прекрасная перспектива! — рассмеялась Наташа и принялась расталкивать непрошеного гостя.
— Подожди, — взмолилась Ольга Николаевна, — пусть он проведет у нас ночь!
— Для чего? — прищурилась Наташа. — Чтобы после этого он был обязан на мне жениться?! Эх, мама, твои темные намерения шиты белыми нитками.
— Наташечка, это ненормально, что тебе двадцать восемь лет, и ты все еще не замужем.
— Это нормально, мама. Это нормально. Я никогда не выйду замуж и детей рожать не стану.