– Ты до такой степени строго придерживаешься ледяной составляющей своей стихии, что практически сроднился с этой стороной Воды. Настолько, что даже мои огненные сестры не смогли с этим ничего поделать. Хотя ты не отказывал им в попытках, – продолжала фейри. – Сильные эмоции раскрывают твой потенциал. И если ты дашь себе волю, даже гейзеры покажутся чуть теплыми. А они уже бурлят в тебе, мой холодный мужчина. – Тут она замолкла и полушепотом закончила: – Уже не мой. Не размышляй слишком долго, Лир. Шанс на любовь выпадает так редко…
Обалдеть! Оказывается, наш ледышка успел переспать с половиной дивных дам. Не отказывал, понимаешь ли!
Вот только… про какие чувства она говорит? Неужели… Нет, не может быть!
– Ты прекрасно знаешь, чем это чувство грозит орвиру, – вздохнул Хранитель.
– Вечно прятаться – мира не увидишь, – философски проговорила фейри.
– Всякое мнение имеет право быть. Но я с тобой не согласен.
– Ты можешь отрицать. – Девушка покачала темной головкой. – И ты будешь это делать. Знаю. Но запомни мои слова.
– Хорошо.
– Вот и замечательно. – Девушка поднялась, расправила темно-синее платье и немного отошла. Потом повернулась к Лирвейну, который, как и всякий воспитанный джентльмен, не стал сидеть в присутствии дамы. – Поцелуй меня. На прощание.
Лир не отказал прекрасной деве в просьбе. Мне не хотелось на это смотреть, и если бы была такая возможность, то сбежала бы. Но я не смогла отвести взгляд. Хотя почему-то было очень больно следить за тем, как сильные руки обхватывают девичью талию, а тонкие женские пальчики зарываются в белоснежные волосы. Как она к нему прильнула, как нежно он ее поцеловал, как она закрыла глаза от удовольствия! Прикусила губу, боль немного отрезвила, и я наконец смогла отвести взгляд от этой удивительно красивой пары.
Потом послышался тихий шелест, сложившийся в практически неслышное «прощай», и все стихло. Я уже хотела ретироваться, как меня неожиданно схватили за шиворот и рывком вытащили из ставших практически родными кустов. Подняв глаза, я узрела перед собой Лирвейна, о-о-очень злого. Серые глаза сузились и с каждой секундой темнели от бешенства.
– Ваше высочество, какая неожиданная встреча! Позвольте полюбопытствовать, как вы тут оказались?!
– Мимо проползала, – брыкнулась я.
– Мимо, говорите! Так почему не поползли дальше? Или вам не говорили, что подслушивать чужие разговоры несколько неэтично!
– Я случайно!
– Да что вы!
– Именно так, – зло зыркнула на него из-под упавшей на глаза челки. Не знаю почему, но сейчас извиняться мне хотелось в самую последнюю очередь! Миловался тут со своей брюнеточкой, пока я в колючих кустах сидела! На земле, между прочим, холодно! – Отпусти меня, в конце концов!
– Как же ты меня достала!
От такого заявления я вообще в осадок выпала. И разозлилась.
– Я тебя достала?! Это ты у меня в печенках сидишь!
– Да ты вообще ни шагу без неприятностей ступить не можешь! Сколько всего за это время натворила, и передать сложно! А нам с тобой возись! Мне! Потому что остальные бодренько сплавили все на меня и спокойно занимаются своими делами. В итоге я должен опекать непоседливую девицу, которая хоть вроде и не дура, но иногда такое выдавать умудряется!
– Да что я делала-то?!
– Так еще и напомнить надо?! – Лир бешеным зверем метался по поляне, бросая на меня разъяренные взгляды. Особого впечатления это не производило. Гордо выпрямилась и с невозмутимым лицом наблюдала. – Твою манеру поведения с Пламенеющим хоть взять! Вы слишком много и тесно общаетесь!
– А если мне это нравится? Если он мне нравится, что тогда? – Я независимо вскинула подбородок.
– Что-о-о? – Лир аж остановился.
– То, что слышал, – сверкнула на него глазами.
– Тогда я переоценил твои умственные способности, – с деланым спокойствием начал мужчина. – Только полная идиотка, зная всю ситуацию, могла увлечься Пламенеющим!
– Да что ты! – зло рассмеялась я. – И почему же? Я молодая девушка, а он весьма красивый мужчина. Да и в кого тут еще влюбляться?! В тебя, что ли? Земноводное перемороженное! Ледыш-шка!
М-да, с оскорблениями повторяюсь…
Тут меня снова схватили в охапку и аккуратно прижали к дереву.
Он был очень зол… В серых глазах разгорались голубые искры, и, скосив глаза на кулак возле дурной головушки, я предположила, что меня сейчас будут бить. И скорее всего, по самолюбию.
– Ледыш-шка, значит. Земноводное, говоришь, – зловеще раздалось над моей головой. – А Пламенеющий как? Не обжигает?!
– При чем тут Рыжик? – невинно осведомилась, подлив масла в костер гнева. Мне вдруг стало интересно, до чего в своем бешенстве дойдет Лирвейн.
– Ах, Рыжик, значит! – Искры побежали по распущенным волосам, и вокруг медленно закрутились потоки силы. Так. Посмотрев в лицо блондину, осознала, что надо делать ноги, причем как можно скорее. Главное – добежать до толпы гостей, а там меня спасут! Если поднырнуть под руку и задать стрекача, то у меня есть все шансы удрать. Ведь не будет же он гоняться за мной по всему лесу?!
Сказано – сделано! Я резко вырвала локоть из ослабевшей хватки Хранителя и, поднырнув под его руку, практически сбежала. Практически. Каким-то образом уже через секунду я опять стояла у злополучного дерева, но на этот раз Хранитель обнимал меня за талию, прижимая к себе.
– Так просто не сбежишь, маленькая пакость! Вот ведь как осмелела. А поначалу так боялась. Из-за эликсира, что ли?.. – проговорил мужчина, второй рукой убирая упавшую мне на глаза прядь за ухо. Чтобы видеть глаза. Мне на него смотреть не хотелось абсолютно. Обычно светло-серые, глаза волшебника потемнели до цвета грозового неба, и теперь в них закручивался водоворот непонятных мне эмоций.
– Не боюсь. И вообще, мое нежелание с тобой общаться после того случая неудивительно.
Над головой раздался негромкий смех.
– Ты не находишь напоминание о том случае в такой ситуации несколько неосмотрительным и даже… провокационным?
Ощущая его дыхание на шее, я замерла как кролик перед удавом. Он осторожно провел пальцем по нежной коже, которая тут же покрылась мурашками.
– Незачем было поднимать эту тему, – проведя губами по виску, продолжил Лирвейн. – Я и так все прекрасно помню. Даже слишком хорошо.
Лир осторожно прикусил мочку, губами скользнул по чувствительной коже виска, заставив мои ладони, лежавшие на его плечах в попытке оттолкнуть, судорожно сжаться. Потом губы опять вернулись к ушной раковине и слегка на нее подули, тут же осторожно поцеловав.
Несмотря на то что только что увидела, я таяла в его руках. Правда, было смутное подозрение, что, как только к Хранителю вернется ясность ума, он снова наговорит гадостей, и мне будет плохо.