Андо купил билет, потом зашел в телефон-автомат. Набрал номер. Вообще-то он сомневался, что Мияшта успел со времени последнего их разговора добраться домой, но все равно решил позвонить.
Как он и подозревал, Мияшта еще не вернулся. Неудивительно, если вспомнить, что он звонил из Ёцуя. Толстяк должен был проехать чуть ли не через весь город, чтобы добраться из Ёцуя к себе. Поразмыслив немного, Андо решил поехать в Цуруми без предварительного разговора.
В начале десятого он сел в электричку. Откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. И тут же, как будто сработал рефлекс, перед его мысленным взором возникло лицо Садако. Он не помнил, чтобы когда-нибудь раньше его отношение к женщине за такой короткий промежуток времени менялось настолько кардинально. Во время первой встречи она была для него пугающей загадкой.
Когда он встретил ее во второй раз, страх исчез и вместо него возникло желание. В их третью встречу это желание было удовлетворено. Андо почувствовал себя влюбленным и... тут же был низвергнут.
Она соблазнила его. Заманила на вершину и столкнула оттуда в бездонную пропасть. ...Некрофилия...
Мысль о том, что он спал с женщиной, умершей двадцать пять лет назад, была невыносима. ...Откуда она взялась? Может быть, и Асакава, и все остальные ошибались, и Садако вовсе не умерла?.. А вдруг ей удалось восстать из мертвых?..
Нельзя сказать, что в электричке было полно народу: кроме нескольких человек, все пассажиры сидели. На скамейке напротив Андо развалился молодой парень, по виду рабочий. Он занимал целых три сидячих места. Хотя глаза у парня были закрыты, было видно, что он не спит. Каждый раз, когда кто-нибудь проходил мимо него, он приоткрывал глаза и осматривался. Глаза у него были тусклые, неживые, как у мертвеца. Андо с ужасом и отвращением отвернулся от рабочего. Но теперь все пассажиры казались ему бледными трупами.
Он едва сдерживал дрожь. К горлу подступил комок. Андо обхватил себя самого за плечи и закусил губу, чтобы не заорать во весь голос прямо здесь, в общественном транспорте, посреди вагона.
Мияшта налил ему бренди. Сначала Андо глотнул совсем немного, просто чтобы почувствовать вкус, а потом залпом осушил стакан. Наконец-то он почувствовал себя человеком. Впрочем, его до сих пор трясло.
– Ну как? Ты в порядке? – спросил Мияшта.
– Более или менее.
– Кажется, ты здорово замерз.
Мияшта пока еще не знал, почему Андо пришел без пальто.
– Это не от холода.
Встретив его у дверей, толстяк сразу отвел Андо в свой кабинет и усадил на кушетку, стоявшую у стены. На этой кушетке, которая теперь дребезжала под его содрогающимся телом, Андо предстояло провести сегодняшнюю ночь. Только после второй порции бренди он по-настоящему пришел в себя и сумел унять дрожь.
– Что случилось? – ласково спросил Мияшта.
Андо рассказал ему все, что произошло с ним со вчерашнего вечера. Все от начала до конца. Закончив говорить, он откинулся назад и растянулся на кушетке.
– Все, я больше так не могу. Объясни мне, что все это значит. Я ничего не понимаю! – простонал он.
– Ну ни фига себе... – пробормотал потрясенный до глубины души Мияшта. Это был один из тех моментов, когда у людей неожиданно начинается нервный смех. И толстяк тоже тихо рассмеялся, хотя в его смехе не было и тени радости. Отсмеявшись, Мияшта налил немного бренди в горячий кофе и принялся потягивать его небольшими глотками. Размышляя над рассказом Андо, он полностью ушел в себя. Надо было найти мало-мальски логическое объяснение тому, что происходит.
– Ладно. Прежде всего мы должны понять, откуда взялась Садако. – Судя по тону, Мияшта уже знал ответ. Так что вопрос был скорее риторическим.
– Ты знаешь? – с надеждой спросил Андо.
– А ты?
– Откуда мне знать, – Андо отрицательно покачал головой.
– А ты подумай. Точно не знаешь?
– Ну говори уже, что ты привязался?!
– Садако – это то, что родилось у Маи Такано.
От удивления Андо перестал дышать. Пытаясь придумать какое-нибудь другое объяснение, он чуть не задохнулся. Он больше не мог ни о чем думать. Способность мыслить исчезла. Поэтому он просто повторил вслед за Мияштой:
– Садако – это то, что родилось у Маи Такано?
– Кассета была порождением мстительного разума Садако, правильно? Ну вот, а Маи посмотрела эту кассету в день овуляции. RING-вирус попал в ее тело и оплодотворил яйцеклетку. Хотя слово «оплодотворил» здесь не совсем подходит. Скорее, произошла подмена, и на месте генной информации, содержащейся в материнской яйцеклетке, появилась генная информация Садако Ямамура.
– Разве это возможно?
– Вспомни, что у нас получилось, когда мы пропустили RING-вирус через секвенсор: мы обнаружили два компонента – вирус оспы и человеческие гены. И соотношение между ними было постоянной величиной.
Андо сел на кровати и потянулся к своему стакану. Но стакан был абсолютно пустым.
– Значит, ты хочешь сказать, что человеческие гены это...
– Это гены Садако.
– Сотни тысяч вирусных частиц, и в каждой из них находится сегмент ДНК Садако Ямамуры...
– Во-во. Только не забывай, что это не просто ДНК-содержащий вирус. У RING-вируса есть энзим обратной транскриптазы, а значит, он может интегрироваться в хромосомную ДНК клеток-хозяев.
Одна вироспора не может вместить в себя всю генетическую информацию конкретного человека – для этого она слишком мала. Но если предположить, что его молекула ДНК разбита на крошечные части, каждая из которых содержится в отдельной вироспоре...
На электронных фотографиях они видели множество вирусных частиц. Все они хранили в себе какой-то фрагмент ДНК Садако Ямамуры.
В нужный момент эти вирусные частицы устремились к яйцеклетке Маи и интегрировали в ее ДНК ту генную информацию, которая в них содержалась.
Андо хотел подняться с кровати, но передумал и остался сидеть. Его охватило беспокойство – первый признак того, что сейчас он ввяжется в спор.
– Но ведь Садако умерла двадцать пять лет назад. Ее генная информация не может проявиться через столько лет.
– Давай постараемся разобраться. Как ты думаешь, зачем Садако спроецировала эти образы на видеопленку?
...О чем думала девушка, умирая па дне старого колодца? Неужели только о том, чтобы своей ненавистью уничтожить весь мир? Что ей было нужно? Должно же быть какое-то объяснение, кроме как желание отомстить обидчикам...
Андо не знал, что ответить Мияште.
– Ей было всего девятнадцать лет, – многозначительно сказал толстяк.
– И что?
– А то, что она не хотела умирать!
– Она была совсем еще девочкой...