Каору включил питание компьютера. У него все еще была очень старая система. Однажды вечером, примерно десять лет назад, на ее экране возникла карта дисперсии магнитных аномалий.
Точно таким же путем, как и в ту ночь, он начал вводить информацию и с помощью диалогового окна зашел в базу данных. Потом...
Как же это ищется-то?
Выбор категорий, «Наука и техника». Потом «Сила притяжения», затем «Магнитные аномалии», затем из списка выбрать «мир».
На экране появилась хронологическая таблица. Компьютер спрашивал, за какой год нашей эры нужна дисперсия магнитных аномалий. Чтобы найти ту же карту, что он распечатал десять лет назад, Каору в поисках нужного года поднимался снизу вверх по списку.
Перед ним возникла карта дисперсии магнитных аномалий. Каору увеличил тот участок на территории Северной Америки, который до этого помечал на распечатках.
Его как ударило. На кривой магнитной аномалии не было знаков «плюс» и «минус». Десять лет назад зона пустыни была отмечена предельно высоким отрицательным показателем. Магнитная аномалия, словно дорожный знак, была видна совершенно ясно.
Однако сейчас эти данные полностью исчезли с карты. И отец, и мать тогда ясно видели показатель. При свете, включенном в гостиной, все трое могли убедиться в факте существования поселка Долгожителей в районе с крайне высокими отрицательными показателями магнитной аномалии.
Каору сделал все, как десять лет назад. Он несколько раз повторил операцию. Но сколько ни повторяй, на карте, которая появлялась на дисплее, пролегала линия без знаков, с рядом бессмысленных чисел.
Ошибки быть не могло, это та же самая карта десятилетней давности. Да и отец с матерью точно помнят. Отец тогда еще, взглянув на карту, пообещал путешествие в пустыню. Договор с отцом до сих пор лежит у Каору в столе.
Если ничего не было, как же тогда, десять лет назад, мог появиться такой документ?
У Каору заломило лоб. К чему был подключен компьютер десять лет назад? Когда он подумал об этом, ему стало не по себе.
Он отключил компьютер, закрыл глаза. Перед его внутренним взором постепенно вырисовывался столь расплывчатый до этого образ поселка долгожителей.
Ведь он на самом деле существует. Наверняка!
Очертания мира были хрупки, только ударь — он рассыплется. Но, глядя на эту хрупкость, Каору, напротив, верил.
Он представил, как поднимается на вершину холма, пьет воду стекающих с него рек. Он увидел с высоты ястребиного полета рассеченную надвое долину, а в ней буйство листвы на деревьях. Владеющий истоком обеих рек, что стремятся в Тихий и Атлантический океаны, «Древний Человек», наверное, до сих пор наблюдает за миром. Подобно тому как кровь и лимфа текут по телу, так и вода течет по земле. Плаванье по озеру неизлечимых болезней, нестарения, положительных и отрицательных магнитных аномалий, жизнь и смерть — все противоречия единой массой поднялись в пустыне. Все намекало, нашептывало, чтобы он ехал туда.
Матико встала. Каору, повернувшись к ней, сказал:
— Мам, поехали!
— Как?
— Привезем в Лос-Анджелес на самолете папин мотоцикл, а там в пустыню.
Матико долго кивала ему.
В зеркалах заднего вида отражалась ночная тьма. Восток постепенно прояснялся, но небо было все еще во власти ночи. Каору один направлялся навстречу еле видимому восходу. Полагаясь лишь на слабые зацепки, он возложил на себя миссию отыскать средство для обуздания вируса метастазного рака.
На погруженном во тьму шоссе, пересекавшем пустыню Мохаве, не было встречного потока фар, а через некоторое время Каору перестал смотреть и в зеркала заднего вида. Но вот появились первые проблески утреннего света, и он снова сосредоточился. Освободившись от власти ночи, небо постепенно готовилось встретить утро. Глаза Каору наслаждались красотой пейзажа. Желто-коричневое пространство изменилось под первыми лучами утреннего солнца, и тьма, оставшаяся позади, приобрела красноватый оттенок. По обеим сторонам шоссе, словно нарисованные на картине, протянулись горные цепи.
Каору глядел вокруг, сжимая рукоятки XLR, шестисоткубового мотоцикла-внедорожника, купленного его отцом десять лет назад. Он наслаждался пейзажем впереди, не тем, который отражался в зеркалах. Он только шесть часов гнал свой мотоцикл, и вот перед ним уже голая пустыня.
Вчера поздно вечером Каору получил оттранспортированный XLR. Закончив все приготовления для пробега по пустыне, он выехал из Лос-Анджелеса часов в десять. Сначала он думал отдохнуть в отеле и запланировал выезд на послезавтрашнее утро, но стоило возникнуть мысли о пустыне, расстилающейся на востоке, как он понял, что не может больше ни минуты оставаться на месте, и ночью рванул туда.
Он знал, что едет по пустыне Мохаве, но ночью путь по уходящему во тьму шоссе был, в общем-то, однообразным. Только теперь, когда солнце начало подниматься, он смог увидеть, как выглядит поверхность пустыни.
Каору считал, что правильно поступил, выехав вчера вечером, — он выиграл целый день. У него почти не осталось времени. Сегодня уже первое сентября. Если за эти два месяца он не сможет ничего найти, то подвергнет опасности не только жизнь Рэйко, но и жизнь ребенка в ее чреве.
Шесть часов прошли под вибрацию и шум мощного двухцилиндрового четырехтактного двигателя. Несмотря на асфальтовое полотно дороги, Каору продолжал ехать, не сбавляя газу, сохраняя идеальную для водителя форму. Обращаться с мотоциклом его научил отец. Если Каору залезал на мотоцикл враскоряку, отец, встав в непристойную позу, начинал ругаться: «Бонза, ты обнимаешь бак коленями, словно!..»
Постепенно он научился балансировать, управлять своим телом. Во время поездок под присмотром отца, когда тот уже был болен раком, его слова особенно сильно западали в душу, и Каору старался четко выполнять все его указания.
Возможно, именно поэтому, несмотря на несколько часов однообразной, изматывающей езды, Каору нисколько не устал. Сидя на мотоцикле, которым до этого много лет пользовался отец, он ощущал огромную уверенность.
Счетчик показывал, что он проехал уже более трехсот миль. XLR с топливным баком на тридцать литров мог ехать по трассе без дозаправки около трехсот пятидесяти миль. Пора было уже и подзаправиться. Каору испугался, что если он сейчас не остановится, то топливо может закончиться. Не исключено, что на ближайшие двести миль не окажется ни одной заправочной. В багажнике лежала канистра, но она была пуста. Да и отдохнуть не мешало бы — он ехал уже слишком долго.
Как появится следующий город, непременно остановлюсь и позавтракаю.
Не заволнуйся он, наверное, гнал бы отцовский мотоцикл, пока не кончится топливо. Останавливаться не хотелось. Возможность наблюдать, как ночь превращается в утро, позволяла Каору лично убедиться в факте вращения Земли. Остановка вырвет его из процесса вращения.