– И не говорите мне про Василисков скит, – всё кипятился высокопреподобный. – У меня в монастыре питие спиртного зелья строжаише воспрещено, за нарушение на Укатай ссылаю или в скудную сажаю, на воду и корки, а скит подает братии пример хмельноблудия, и вовсе безнаказанный, потому что поделать ничего нельзя.
– Святые старцы вино пьют? – захлопала карими глазами Лисицына.
– Да нет, старцы не пьют. Брат Клеопа пьет – лодочник, которому единственному дозволяется на Окольний плавать. Невоздержан к питию, чуть не каждый вечер безобразит, песни орет – и не всегда духовного содержания. А прогнать нельзя, ибо заменить некем. Прочие все боятся не то что на остров – к берегу тому близко подходить. Никакими карами не заставишь!
– Это почему же? – с невинным видом спросила жертвовательница. – Что там такого страшного?
Архимандрит испытующе посмотрел на нее сверху вниз.
– Не слыхали еще?
– О чем, святой отец? Он неохотно буркнул:
– Так, глупости. Не слыхали, так услышите. Я же говорю, скит этот – рассадник бредней и суеверия.
Про Черного Монаха заезжей москвичке рассказывать не стал – надо думать, пожалел время тратить.
– Удобно ль вам сидеть, дочь моя? – учтиво спросил Виталий, поглядев на стенные часы. – Монастырская мебель груба, предназначена не для услады, а для плотеумерщвления.
– Совершенно удобно, – уверила его Полина Андреевна, не выказывая ни малейшего желания откланяться.
Тогда настоятель попробовал обходной маневр:
– Настает обеденный час. Откушайте нашей монастырской трапезы с отцом келарем и отцом экономом. Сам-то я нынче без обеда – дел много, а вы откушайте. День непостный, так что подадут и говядинку парную, и монастырских колбасок. Наша говядина на всю Россию прославлена. Когда ешь, ножик не надобен – бери да отламывай вилкой, вот как мягка и рассыпчата. А все потому что у меня скоты с места не сходят, живут прямо в стойле – им туда и травку самую сочную доставляют, и квасом поят, и бока разминают. Право, отведайте – не пожалеете.
Но и чревоугодный соблазн на прилипчивую гостью не подействовал.
– А я думала, что в монастырях скоромного вовсе не употребляют, даже и в мясоед, – сказала госпожа Лисицына, с видимым удовольствием откидываясь на спинку стула.
– У меня употребляют, и греха в том не вижу. Еще во времена моего новоначалия я уразумел, что из постноедящего хороший работник не выйдет – сила не та. Поэтому свою братию я кормлю питательно. Ведь Священное Писание нигде мясоядения не воспрещает, а лишь разумно ограничивает. Сказано: “Егда даст Господь вам мяса ясти…” И еще: “И даст Господь вам мяса ясти, и съесьте мяса”.
– А не жалко умерщвлять бедных коровок и свинок? – укорила Полина Андреевна. – Ведь тоже Божьи создания, живую искру в себе несут.
Высокопреподобному, кажется, не впервые задавали этот вопрос, потому что с ответом он не затруднился:
– Знаю-знаю. Слышал, что у вас в столицах нынче мода на вегетарианство и многие защитой животных увлекаются. Лучше б людей защищали. Скажите, сударыня, чем наше с вами положение лучше? За скотиной хоть ухаживают перед тем, как на бойню отправить, откармливают, холят. Опять же учтите: коровы со свиньями не знают страха смертного и вообще не предполагают, что смертны. Жизнь их покойна и предсказуема, ибо раньше определенного возраста никто их под нож не отправит. С нами же, человеками, пагуба может произойти в любую минуту бытия. Не ведаем своего завтрашнего дня и всечасно приуготовляемся к внезапной смерти. У нас тоже есть свой Забойщик, только про его правила и соображения мы мало что знаем. Ему нужны от нас не жирное мясо и не хорошие надои, а нечто совсем иное – нам и самим невдомек, что именно, и от этого незнания во стократ страшнее. Так что поберегите свои жаления для человеков.
Посетительница слушала со вниманием, помня, что отец Митрофаний тоже был невеликим сторонником постноядения, повторяя слова пустынника Зосимы Верховского: “Не гонитесь за одним постом. Бог нигде не сказал: аще постники, то мои ученики, а имате любовь между собою”.
Однако пора было поворачивать беседу в иное русло, так как помимо выяснения архимандритовой позиции касательно Василиска, имелась у визита еще одна цель.
– А верно ли рассказывают, отче, что на Ханаан путь неверующим заказан, дабы не оскверняли священной земли? Правда ли, что все без исключения обитатели островов – ревнители самого строгого православия?
– Кто это вам такую глупость сказал? – удивился Виталий. – У меня многие по найму трудятся, если нужного знания или ремесла. И я к таким в душу не лезу – дело бы свое исполняли, и ладно. Инородцы есть, иноверцы, даже вовсе атеисты. Я, знаете ли, не сторонник миссионерничать. Дай Бог своих, родных, уберечь, а чужую паству, да еще из паршивых овец состоящую, мне ненадобно. – И тут архимандрит сам, без дополнительного понукания, вывел разговор ровнехонько туда, куда требовалось. – Вот у меня на Ханаане миллионщик проживает, Коровин некий. Содержит лечебницу для скорбных духом. Пускай, я не препятствую. Лишь бы буйных не селил да платил исправно. Сам он человек вовсе безбожный, даже на Святую Пасху в храм не ходит, но денежки его на угодное Господу дело идут.
Посетительница всплеснула руками:
– Я читала про лечебницу доктора Коровина! Пишут, что он настоящий кудесник по излечению нервно-психических расстройств.
– Очень возможно.
Виталий вновь покосился на часы.
– И еще я слышала, что к нему на прием без какой-то особенной рекомендации ни за что не попадешь – разговаривать не станет. Ах, как бы мне хотелось, чтоб он меня принял! Я так мучаюсь, так страдаю! Скажите, отче, а не могли бы вы мне к доктору рекомендацию дать?
– Нет, – поморщился высокопреподобный. – У нас с ним это не заведено. Обращайтесь установленным порядком – в его петербургскую или московскую приемную, а там уж они решат.
– У меня ужасные видения, – пожаловалась Полина Андреевна. – Спать по ночам не могу. Московские психиатры от меня отказываются.
– И что же у вас за видения? – тоскливо спросил настоятель, видя, что гостья устраивается на стуле еще основательней.
– Скажите, ваше высокопреподобие, случалось ли вам когда-нибудь видеть живого крокодила? От неожиданности Виталий сморгнул.
– Не доводилось. Почему вы спрашиваете?
– А я видела. В Москве, на прошлое Рождество. Английский зверинец приезжал, ну я и пошла, по глупости.