– Вы считаете, вашу сестру возмущает бесперспективность ее карьеры?
– Ну, я, конечно, думаю, что она наконец-то начала понимать, что зашла в тупик. Конечно поняла. И когда до нее дошло, что я-то вырвалась отсюда, этот факт сильно возмутил ее. Дело в том, что наши родители остались на ее попечении. Понимаете, после этого она уже не могла уехать – чувство вины стало бы еще больше.
– По-моему, Мегги не похожа на человека, страдающего от чувства вины, – сказала Фрай.
– О, она отлично умеет осудить других людей. Винит всех, кроме себя, за то, что не достигла настоящего успеха, – своих учителей, своих коллег, наших родителей, меня. И всех друзей, которых сумела покинуть. У Мег всегда был трудный характер, а теперь он стал таким колючим, что люди попросту оставляют ее в одиночестве.
– А ребенок? Вы думаете, она чувствует вину перед ребенком?
– А вы сомневаетесь? – уверенно произнесла Кэтрин.
По одной этой фразе Фрай сразу же дополнила созданный ее воображением портрет: вокруг сестры Мегги множество детей, все – маленькие копии Кэтрин, они теребят ее за юбку и тянут ручонки, показывая ей свои сокровища. Фрай невольно кивнула этому ясному образу. Появление каждого нового ребенка сыпало соль на рану Мегги. Как это она сказала на днях в «Дервент Корт»? «Может быть, я однажды проснусь и обнаружу, что у меня все же есть материнский инстинкт».
– Наверное, вы понимаете, – продолжала Кэтрин, – что Мег не может не интересоваться оставленным ребенком. Не может не представлять себе, как эта девочка выглядит сейчас, как она живет. Думает ли она хотя бы изредка о своей настоящей матери.
– Не может не представлять, как она сама жила бы сейчас, если бы у нее была дочь? Она не чувствовала бы себя такой одинокой, – добавила Фрай.
– Вот именно, – согласилась Кэтрин. – И в этом случае она не может обвинить никого другого, так получается? Никого, кроме самой себя.
С минуту Фрай пыталась осмыслить свое отношение к Мегги Крю. Теперь, увидев ее в совсем ином свете, она почувствовала великую трагедию, притаившуюся в темных комнатах в «Дервент Корт».
Наверное, Кэтрин Дайсон удивилась тишине на другом конце провода. Потому-то она и решила задать вопрос, проницательность которого поразила Диану Фрай.
– Вы часто видите мою сестру? – спросила она.
– Ну да, – ответила Фрай. – Вы же в курсе дела, верно?
– Да, конечно. Вы делаете свою работу, я понимаю. Но…
– Да?
– Это не телефонный разговор, – сказала Кэтрин, – но могу я спросить, сколько вам лет?
– Господи, какое отношение это имеет к делу? – вздохнула Фрай.
– Никакого, – торопливо произнесла Кэтрин, – разумеется, никакого.
Офисы «Куигли, Коулман энд Крю» находились на Певерил-стрит. Диана Фрай прошла в приемную через двери из дымчатого стекла. Светловолосая секретарша с искусственным загаром записала ее имя, не проявив ни малейшего интереса к ее удостоверению, и, посмотрев в ежедневник на своем столе, проверила назначенное ей время.
– К сожалению, мисс Крю сегодня не принимает.
– Что? – Фрай с трудом сохранила спокойствие. Правда, она сама думала об отмене встречи. Но оставила все как есть. – Что вы имеете в виду? У нас была назначена встреча.
Секретарша сделала вид, что смотрит в ежедневник.
– К сожалению, она ее отменила. Что-то поменялось. Вы же понимаете.
Девушка почти не скрывала своего презрения к человеку, встречу с которым отменили в последний момент, даже не предупредив. Явно это не очень важная персона.
– Мисс Крю объяснила почему? – спросила Фрай.
– Нет. Извините.
– Где она сейчас?
– Я не могу вам этого сказать.
– Тогда передайте мисс Крю мое сообщение. Это вы можете сделать?
– Думаю, что да.
Фрай склонилась ближе к столу.
– Скажите ей следующее: «А что если Дженни ему будет недостаточно?»
Девушка, похоже, начала нервничать.
– Я не понимаю смысла ваших слов.
– Вам и не нужно понимать. Просто запишите фразу и передайте своей начальнице.
– Думаю, вам лучше уйти.
– Вы еще не записали.
Девушка слегка дрожащей рукой написала на листе бумаги семь слов.
– Вот. Я передам мисс Крю, когда она вернется в офис.
– Хорошо. А потом добавьте, что ей чертовски необходимо позвонить мне.
– Думаю, мне действительно придется попросить вас уйти.
– Вы знаете, что я сотрудник полиции?
– Да. Но это не значит, что я должна терпеть ваше хамство.
– Вы еще не знаете, что такое хамство. Пока не знаете.
Фрай поехала прямо в «Дервент Корт». Она не удивилась, когда в номере Мегги никто не подошел к двери. Но даже здесь должна существовать какая-нибудь всезнающая соседка, которая могла очень пригодиться. Диана позвонила в соседний номер и назвала свое имя и должность. Дама, представившаяся ей как миссис Дин, похоже, была просто счастлива поговорить о Мегги Крю.
– Не знаю, где она сегодня, – сообщила миссис Дин. – По-моему, она начала опять выходить на работу.
– Да, начала, – подтвердила Фрай.
– Я рада за нее. Да это и к лучшему. Поскорее все забудет.
– Но сегодня ее нет в офисе.
– Нет в офисе? А ушла в обычное время.
– Уехала на машине?
– Скорее всего, но точно не знаю.
– Одна?
– Сейчас она всегда одна.
– А бывало по-другому? – спросила Фрай.
– Ну, все мы живем в «Дервент Корт» не больше чем год или два, как раз с того момента, как перестроили здание. Так что ничего о ее прежней жизни я не знаю.
Фрай окинула взглядом номер миссис Дин. Он был совсем не похож на номер Мегги Крю, хотя наверняка планировка была одинаковой. Здесь комнаты вовсе не казались холодными и негостеприимными – напротив, в номере было полно ковров с длинным ворсом, света и зеркал и множество всяких мелких личных вещей.
– Ее навещают родственники? – спросила Фрай. – Может быть, дети?
– Нет, детей у нее нет. Насколько мне известно, она никогда не была замужем. Но есть сестра.
– Да, конечно. Она приходит?
– В последнее время нет. Некоторым людям просто не под силу видеть такое – я имею в виду физическое уродство. Боятся, что скажут не то или не смогут отвести взгляд. Я надеюсь, что не буду себя так вести, если подобное случится с моей подругой. Я постаралась бы поддержать ее, а как поступили бы вы?
Фрай заглянула себе в душу и не нашла там подобной уверенности. Миссис Дин, похоже, уловила ее смущение.