Бесплатные купоны посыпались на меня как из рога изобилия. До конца учебного года мы с друзьями питались бесплатно. Нам ни разу не пришлось покупать еду. «Пицца-хат» и «Доминоз» обеспечивали нас гигантскими пиццами, а «Баскин Роббинс» — десертами. Я поделился секретом со всеми знакомыми (кроме собственной семейки), и кое-кто тоже написал жалобы, но по какой-то причине только мои попытки оказались успешными. Некоторые получили ответы с формальными извинениями, но бесплатные купоны доставались мне одному.
— Если Джейсон что и умеет, так только жаловаться, — пошутил Роберт.
Шутки ради — или, точнее, в качестве эксперимента — я написал письмо в Фэмилиленд от лица президента студенческого клуба, который якобы собирает пожертвования для своего фонда. К моему величайшему изумлению и бескрайнему восторгу, я получил пять бесплатных билетов в парк. Сначала я подумывал пригласить четверых друзей, но потом осознал, что у меня всего лишь два близких друга: Роберт и Эдсон. Почему бы просто не пригласить их, а два оставшихся билета сохранить на будущее? Я так и сделал. Родителям я сказал, что Эдсон выиграл на конкурсе два бесплатных билета в Фэмилиленд и пригласил меня. В субботу утром мы втроем поехали на автобусе в парк развлечений.
По большей части мы передвигались на автобусах. У всех троих были водительские права, но не было автомобилей, а одалживать родительские машины мы не любили: слишком много ограничений. Пользуясь автобусами, мы сохраняли свободу и независимость.
Мне уже приходила в голову мысль попробовать получить бесплатный проездной, пожаловавшись в автобусную компанию.
Мы приехали в Фэмилиленд рано, как только парк открылся, и планировали провести там весь день до самого закрытия в полночь. Мы хотели получить все возможное, тем более что нам это ничего не стоило. Первую половину утра, пока не собрались длиннющие очереди, мы катались на самых популярных и головокружительных аттракционах, а потом пытались подцепить девчонок в сувенирных лавках и аркадах, спрашивая каждую девушку приблизительно нашего возраста, не хочет ли она прокатиться с нами. В конце концов две угрюмые толстые девчонки согласились составить компанию мне и Эдсону в «Доме с привидениями». В темноте я умудрился несколько секунд подержаться за потную ладошку сидевшей рядом со мной брюнетки. Роберт, не нашедший себе спутницы, катался один, что послужило нам поводом для шуток на весь день.
Ближе к вечеру мы заглянули в «Космический бар» перед аттракционом «Полет на ракете» выпить кока-колы, и вдруг я услышал знакомый голос:
— Эй, задница!
Я поднял глаза и увидел в очереди на аттракцион Тома и уродину, с которой он встречался последние несколько недель. Том, ухмыляясь, помахал мне:
— Спасибо за билеты!
Он украл два моих оставшихся билета! Мне захотелось его убить. Если он нашел тайник, значит, перевернул мою комнату вверх дном. Я почувствовал себя так, будто меня избили. Этот придурок вторгся в мое личное пространство. Слава богу, я не веду дневник. Я постарался припомнить, на что еще он мог наткнуться, какие еще мои тайны он мог раскрыть.
В тот момент я его ненавидел. Даже в наши лучшие времена я не любил Тома, а в ту секунду мог бы легко перерезать ему глотку и ни на мгновение не потерял бы сон.
Смеясь, Том продвинулся вперед и вместе со своей страхолюдиной исчез за окольцованным глобусом Сатурна.
— Что случилось? — спросил Эдсон.
Гнев душил меня, и я не смог ответить. Я пытался придумать, как отомстить. Родителям жаловаться без толку — они озвереют, узнав, что я им ничего не сказал о бесплатных билетах, и, хотя в последний год я здорово вымахал и перерос брата, он все еще легко мог надрать мне задницу. Я подумал о его уродине, и у меня мелькнула мысль.
— Джейсон, ау! — Роберт махал рукой перед моим лицом, словно пытался вывести меня из транса. Похоже, он давно о чем-то меня спрашивал.
— Давайте выбираться отсюда, — сказал я, хватая свой стакан с колой. — Здесь мой долбаный братец, а я не хочу его видеть.
— «Дикий Запад»! — провозгласил Роберт. Увлеченный всем, что имело отношение к Дикому Западу и ковбоям, он ныл, что хочет посмотреть ковбойское шоу, с самого утра, когда, проходя мимо деревянного забора форта, мы услышали игру на банджо.
— Ни за что! — запротестовал Эдсон.
Решающий голос оставался за мной, а «Вестернленд» был достаточно далеко от «Космоса» и моего братца, поэтому я сказал:
— Пошли.
— Не повезло, — пробормотал Эдсон.
Мы успели на последний автобус, и я явился домой в несколько минут двенадцатого. В полночь Тома еще не было, и до меня с кухни доносились голоса родителей, кипевших от злости. Трахает свою шлюху на заднем сиденье, подумал я и со злорадством услышал, что родители мыслят в том же ключе. Здорово же ему достанется, когда он явится домой.
Я был счастлив.
Однако не совсем.
Я вошел в комнату Тома, нашел имя и адрес уродливой шлюхи, вернулся к себе и вырвал листок из тетради в линейку. Том Хэнфорд, вывел я, старательно искажая свой почерк, голубой. Он использует тебя, чтобы отомстить мне за то, что я его бросил. Не попадайся на удочку. Я поставил подпись Фил, а вместо точки нарисовал что-то вроде цветочка.
Вложив письмо в конверт, я его заклеил и налепил марку.
Затем я написал президенту Фэмилиленда, что отвратительно провел день в парке и больше туда ни ногой, и вложил в конверт корешок билета.
Через неделю я получил еще два бесплатных билета.
И хотя мы с Томом о его девчонке не говорили, встречаться с ней он перестал.
Чтоб ты провалился, Том, подумал я. И улыбнулся.
2
Стрелки часов в очередной раз перевели на летнее время, а жизнь легче не становилась. Как была плохой, так и оставалась. В первые годы моей учебы в средней школе отец пил регулярно. Однако, разбив в лепешку автомобиль в жуткой аварии по собственной вине, чуть не угробив какую-то женщину и на год лишившись водительских прав, пить он перестал и даже ударился в религию. Не то чтобы он сильно изменился или стал лучше обращаться со мной и Томом. Нет. Он был все таким же злобным и агрессивным и как будто еще более опасным, поскольку прежде из-за алкоголя его внимание рассеивалось, а теперь он мог всецело сосредоточиться на чем-то одном.
Как и я.
Отец никогда не позволял мне забыть, что я для него колоссальное разочарование. В семье он вел себя как полное дерьмо, но на людях вполне справлялся с образом рубахи-парня и, как многие пьяницы, умел поддержать компанию, даже когда был трезв. Мне же общение давалось с трудом, и, к удивлению отца, я еще ни разу не ходил на свидание, хотя мне исполнилось семнадцать лет. Отец был неплохим спортсменом. Не сейчас, когда разжирел и самое большое, на что он был способен, — это смотреть футбол по телевизору и обзывать тренеров, а в молодости, когда в средней школе он играл в футбольной, баскетбольной и бейсбольной командах. А я радовался, когда получал «удовлетворительно» по физическому воспитанию.