Она опустила глаза и с особой внимательностью принялась разглядывать свою сигарету. Что и требовалось доказать. Любая нормальная женщина после таких слов поднялась бы и ушла, не забыв послать куда подальше. А эта осталась, потому что выполняла особое поручение. Не пропустить ли еще стаканчик? После четырех лет воздержания — не грех. И он напился до чертиков, но разума, кажется, не потерял. Итак, после звонка бармена своему боссу к нему подсадили эту женщину. Нарисовалась из служебного помещения или кладовки, где они обычно считают денежки. Сейчас попытается завлечь его в такое место, где можно будет прихлопнуть красавчика, как муху.
— Эй, — позвал он бармена. — Один для меня и другой для нее, если пожелает.
— Слушай, а я, пожалуй, понимаю, почему к тебе подсела, — промурлыкала она сквозь дым.
Ему нужно было поскорей найти способ выбраться отсюда.
— Ты ожидала, что я горазд на неприличные вопросы.
— Нет. Не поэтому. Из-за твоей бороды.
— Бороды?
— У тебя чудная борода. — Она потянулась к нему и коснулась щеки. — Такая густая, и ты ее подстригаешь.
— Ага.
— И очки у тебя как у супермена.
— Супермена с бородой.
Она оглянулась по сторонам.
— Тут становится слишком людно. Как насчет того, чтобы пойти в более спокойное местечко? Там и выпьем по последней. Рядом «Темпл и Фез», всего несколько кварталов вверх по улице.
Приоткрыв рот и томно прищурив глаза, она пристально уставилась на него.
Он выложил на стойку три двадцатки.
— На тебе был пиджак?
— Нет. — Получив сдачу, он отсчитал десятку. Ха-ха, предсмертные чаевые.
Пора было убираться.
— Пойду навещу сортир.
Чертова пьянь, идти не можешь, ноги, как рыбины, вытянутые из воды, — трепыхаются, агонизируют. Рукой он держался за стену. Старайся выглядеть прилично, Рик, вроде как идешь себе помочиться. Где-то должна быть дверь — на случай пожара.
В сортире было двое мужчин, с виду безобидных. Из тех козлов-яппи, что делают по пол-лимона в год. Вряд ли они станут хватать его здесь — слишком непредсказуемо все может обернуться. А вдруг у него пушка? (Ее, конечно же, у Рика-пацифиста не могло быть.) Нет, они его попробуют снять наверняка. Без сцен. По-деловому.
Рик всласть помочился, раскачиваясь и лбом прижимаясь к белому кафелю. Ему необходимо было что-нибудь съесть, вроде буррито, чтобы нейтрализовать алкоголь, а еще попить воды. Это ж надо, всего три дня, что он в Нью-Йорке, а уже трепанул про Тони Вердуччи. И кому? Какому-то… Нет-нет! Пора выходить из сортира, иначе они пустятся на розыск. Он застегнул ширинку, капля-другая намочила штанину, подумаешь, большое дело, и вышел в коридор. Где здесь дверь? Дайте мне дверь! В глазах у него двоилось, ноги заплетались. Рик пробирался вдоль коридора, раскачивая плечами. Только не роняй сигарету. Отчего свет такой яркий? Приходится жмуриться, ничего не видно, нужно найти дверь хоть бы в кладовку, где какой-нибудь мексиканец сидит и чистит картошку. (В городе полно мексиканцев, и все они вкалывают с утра до вечера.) Ничего нет. Он вернулся в бар.
Конни сидела в глубине и улыбалась ему издали — большие свисающие груди под черным шелковистым свитером, большие соски, которые хотелось перебирать пальцами. Может, ему и впрямь удастся ее трахнуть, может, она захочет, коль скоро до этого дойдет? Она выглядела как женщина, у которой нет проблем с вагинальной смазкой, — как раз то, что ему нравилось, — мускусная скользь и мокрое хлюпанье, нет на свете ничего блаженнее. Рик оттер какого-то mojoc Уолл-стрит с дымящейся во рту сигарой… Казалось, что у того между зубами был зажат черный пенис. Мужчина как бы заявлял городу и миру, что денег у него куры не клюют и, стало быть, он может позволить себе сунуть в рот что угодно, оставаясь при этом самим собой — такова магия сигары. Рик удачно обогнул пару лошадинообразных женщин и каких-то парнюг с вызывающими стрижками. Он старался держаться поровнее. И задавал себе один и тот же вопрос: когда его попытаются сцапать? Как только он выйдет из бара?
— Слушай, — она крепко сжала его руку. — Я знаю, куда мы пойдем.
— А как мы туда доберемся?
— Да пешком. Это всего пара кварталов.
На улице стояла очередь из желающих попасть в бар. Мужчины в хорошо сшитых пиджаках, девушки, такие желанные в своих облегающих платьях и на высоких каблуках.
— Не могу, дорогуша, — сказал он заплетающимся языком.
— Почему?
— Идти не могу. Напоила ты меня, крошка. Надо мне чего-то поесть.
— Тогда возьмем такси.
— Хорошая идея, меня обдует ветерком.
Она щелкнула пальцами, и к ним подрулил кеб. Как подобает, он распахнул дверь и, пока она усаживалась и говорила шоферу, куда ехать, тяжело плюхнулся на сиденье. Она вытащила из ридикюля миниатюрный складной телефон, раскрыла его, потыкала пальцем в кнопки:
— Сэнди, это Конни. Знаю, знаю. Да, моя дорогая! Я только хотела тебя попросить, чтобы ты покормила Уорхола. Дай ему баночку говядины. Что? Нет, не очень поздно. — Она рассмеялась, улыбаясь посмотрела на Рика и положила руку ему на колено. — Думаю, сначала в «Темпл-бар», если попадем. Ну, где подают эту вкуснятину с лососем и икрой. Хорошо. Сэнди, спасибо. — Она окончила разговор и бросила телефон в сумочку. — Моя маленькая собачка должна покушать, — сказала женщина и многозначительно взглянула на него. — Тебе там понравится.
— Замечательно, — пробормотал Рик. — Очень хорошо.
Такси, рванув с места, набрало скорость, — шофер с чалмой на голове был похож на арабского террориста, видать, не всех их перебили во время «Бури в пустыне». Рик уронил руку на бедро Конни, и она нежно за нее ухватилась, он же продолжал воображать, как ее мускус увлажняет его ноги и живот, сверху донизу (окропи меня благоухающим своим дождем). Сперва засуну пальцы, потом — слегка языком, вот так, сучка, а уж от члена моего будешь без ума, это я обещаю, он вашей сестре всегда был по вкусу (одна даже линейкой его измеряла). Как же хочется задрать тебе ноги. Такси вильнуло и подрулило к бордюру, Конечно, он платит, дай парню десятку. Транжирю заначку — мир дому тетушки Евы. Из такси ему удалось вылезти только со второй попытки. Ноги были как ватные.
У входа в бар стояла очередь, человек десять — двенадцать. Но вышибала поманил их рукой и открыл двери. В баре было темно, как в пещере. Свечи на столах, клевая атмосфера, крутые посетители, деньги так и перетекают из рук в руки. Заведение высшего разряда. Официантка провела их в глубину бара, и они нашли столик на двоих. Но они его нашли. Как раз для двоих. Неужели Тони Вердуччи владелец и этого кабака? На них поглядывали — к чему бы это? Конни выглядела эффектно, но то же самое можно было бы сказать о половине женщин, здесь находившихся. Рик заметил пожарную дверь. «ПРИ ОТКРЫТИИ ЭТОЙ ДВЕРИ ЗАЗВУЧИТ СИГНАЛ ПОЖАРНОЙ ТРЕВОГИ». Меню было роскошным. Он поест этих лососевых закусок и свалит. Беги, улепетывай, уноси ноги. А Конни трахнешь как-нибудь в другой раз. Они сделали заказ.