— Что-то ты приумолк, — сказала она.
— Так, кое о чем беспокоюсь.
— О чем же?
— В тот отель должны поступить для меня сообщения.
— Что-то важное?
— Да не особенно. Просто я хотел бы их проверить.
— Держи, — она извлекла из сумки свой телефончик. — Нажмешь зеленую кнопку и можешь набирать номер.
— Отлично.
— Пойду пописаю. Я на минутку.
По ее походке было видно, что она думает о том, какое впечатление производит ее задница. Все они такие. А ты ловишься на их приманку. Преследуешь их, а в результате сам попадаешь на крючок. Он изучал телефон, все эти кнопки. Он был такой маленький, что она легко смогла бы всунуть его себе… так сказать, телефонный секс, ха-ха. Ну что, Рик, разве ты не пройдоха и ловкач? Он нажал маленькую зеленую кнопку, услышал гудок. Потом нажал «ПОВТОР НАБОРА».
— Да? — послышался мужской голос после двух гудков.
— Куда я попал?
— На кухню.
Рик не сомневался, что с ним говорят из бара, откуда они только что приехали.
— Мне нужно поговорить с Конни.
— Ее тут нет, она ушла.
— Она мне сказала, что ее можно найти по этому номеру.
— Она сейчас на работе. А кто говорит?
— Никто, — Рик еле ворочал языком. — Просто один…
— Я спрашиваю, кто это?
— Полиция, — сказал Рик. — Мы собираемся прикончить Тони Вердуччи.
Он повесил трубку. Потом опять нажал зеленую кнопку и наугад набрал номер. Который и будет номером последнего набора, если она станет проверять. Он поднял глаза. Конни уже возвращалась обратно, Когда она проходила мимо светильника, висевшего над стойкой, он отметил, что она еще достаточно молода и многоопытна.
— Спасибо, — он вернул телефон.
— Дозвонился?
— Как нечего делать.
Подоспел заказ, лососевые закуски и напитки. У него осталось не больше трех-четырех минут. Давай, пора заканчивать эту историю. И шевелись. Какие-то парни уже подъезжают в такси. Возможно, она позвонила из автомата рядом с женским сортиром. Он уминал лосося. Конни оглядывалась по сторонам, шаря рукой в сумке в поисках сигарет. Ждет, она ждет. Момент настал. Пора было выпрыгивать из поезда. Он встал.
— Эй, ты куда собрался?
— Мне на этой станции сходить.
— Ты о чем?
Так, иди прямо к пожарному выходу. Простите, пардон, молодая парочка посторонилась, пропуская его, да-да, благодарю вас, — все очень пристойно. — Да, да, я понимаю, прошу прощения. Пардон, пардон! Пожалуйста, разрешите пройти, что? Эй, а пошел ты сам… ПРОЗВУЧИТ СИРЕНА ПОЖАРНОЙ ТРЕВОГИ. Это хорошо. Все перепугаются. Конни шла за ним вдогонку, а с ней два парня. Он надавил на перекладину замка, дверь распахнулась, сирена не завыла, и он оказался на улице. Вечерний воздух ошеломил его, он увидел — какая удача — три пустых такси разгоняются по Лафайет, чтобы проскочить на светофоре, Потом показалась Конни с двумя громилами. Он тормознул ближайшее такси и ухватился за ручку, как только машина, дернувшись, остановилась. Дверца не поддалась. Он забарабанил по стеклу, таксист нажал кнопку, и Рик прыгнул внутрь. В тот же момент он увидел рядом с машиной одного из ублюдков.
— Давай, давай, пошел! — заорал Рик таксисту. — Они меня убить хотят.
Но таксист не торопился. Громила затрусил за машиной, переходя на бег, потом попытался залезть в салон со словами «ах ты, сучий…». В этот момент Рик исхитрился и дверью защемил его пальцы. Тот заорал от боли и плюхнулся на асфальт. Рик увидел через заднее стекло, что к дружку спешит напарник, и зябнущую от вечерней прохлады Конни. Теперь она была сама собой — шалава, работающая по найму. Сегодня она помогала двум браткам выяснить, что за птица этот здоровенный мужик с бородой, знавший Тони Вердуччи. Почему она приняла его за простака?
14 сентября 1999 года
— Уже две дюжины писем, — прошипела Марта Вейнрайт, когда Чарли вошел в офис. — От каждой второй одинокой женщины, которая прочла твое объявление и способна рожать.
Он пораньше сбежал из «Текнетрикс», прихватив антикварную вазу из перегородчатой эмали, которую приобрел для Элли. Чарли двигался через Гранд-Централ среди поддавших с утра пораньше пассажиров и изнемогающих от жары туристов. О, это туристическое стадо, оснащенное фотоаппаратами и отмеченное белыми носками и панамами. Их распознаешь сразу: потерявшихся — с картой в руках, подозрительно поглядывающих на долговязых черных парней с короткими козлиными бородками, снующих вокруг. Вот чей-то добропорядочный муж, оставшийся без присмотра, пытается словить кайф, разглядывая обложки порножурналов в киоске. Прочь с дороги, уважаемые господа, подумал Чарли, я женатый человек, решивший стать отцом внебрачного ребенка, матерью которого будет совершенно незнакомая женщина. Кто именно? Он хотел бы прочитать все письма, чтобы удостовериться, что Марта не выкинула наиболее стоящие и не переслала их в его офис. Карен может вскрыть конверты и, чего доброго, ляпнуть что-нибудь Элли. Сегодня она звонила беспричинно в офис каждый час и была такой раздраженной. Будто знала, что Чарли что-то затеял. Возможно, чуяла это по запаху его пота, по шелесту газетного разворота с деловыми новостями, которые он читал за завтраком.
Он предпринял эту утомительную прогулку за восемь кварталов в офис Марты еще и потому, что нанятый им частный детектив мистер Тауэрс никогда ни с кем не встречался вне офисов юридической фирмы. Ему было поручено проверить кредитные и медицинские истории кандидаток. Марта знала его по множеству дел, касающихся развода и страховки, и, по ее мнению, он был лучшим в этой области.
— Вот твоя коллекция страждущих, — объявила Марта, когда они вошли в один из конференц-залов. На столе лежали вперемежку письма, фотографии, резюме и даже несколько видеопленок. — Ты уже сказал Элли?
Чарли не ответил на вопрос.
— Оставляю тебя наедине с твоими фантазиями, Чарли. — Марта взялась за дверную ручку. — Пожалуйста, не окунайся с головой в эту кучу.
— Ты не в восторге от некоторых своих клиентов?
— Да, от тех, которые не пытаются избежать неприятностей.
Она закрыла дверь до того, как он успел ответить. Он открыл папку с письмами. Они были напечатаны на машинке, написаны от руки и набраны на компьютере. Чего же он хочет найти в будущей матери? Ум и характер, конечно. Здоровье и жизненные силы. И вовсе не обязательно, чтобы женщина ему понравилась, говорил он себе; гораздо важнее, чтобы она была цельной натурой. Он предпочтет силу характера мягкости и внешней привлекательности. Милые люди неконкурентоспособны. Сила и ум. Дайте мне женщину здоровую, умную и решительную. Твердо стоящую на ногах, без вредных привычек. Симпатичные глаза и хорошие зубы будут плюсом. Вот письмо от адвоката для неимущих, от танцовщицы, которая недавно повредила колено и ее артистическая карьера закончилась, от консультанта в службе помощи детям из неблагополучных семей, от лесбиянки, хотевшей ребенка, но у нее были «проблемы с мужчинами». А что, разве у тех, кто родился без яичек, нет проблем с мужчинами? Еще письмо — от женщины, у которой молочная ферма на севере штата Нью-Йорк. Ее молодой муж погиб под гусеницами собственного трактора, сообщала она, у нее участок великолепной земли, собака, хорошие соседи и много времени, потому что она сдает внаем свои акры другому фермеру. Они с мужем собирались завести ребенка. Чарли положил ее письмо в папку «ВОЗМОЖНО». И взялся за следующее. У женщины трое детей, но муж неизлечимо болен. Ей тридцать семь лет. Вероятность рождения неполноценного ребенка была один к тремстам, слишком высока. Письмо отправилось в папку «НЕТ». Вот и гей откликнулся на объявление — он просил Чарли о финансовой помощи, поскольку хотел удочерить ребенка из третьего мира. «Конечно, вас может оттолкнуть эта просьба, — говорилось в письме, — но мой партнер и я, а нам обоим далеко за сорок, вместе уже одиннадцать лет. Мы не больны СПИДом. Мы любящая и преданная пара. Мы ищем девочку из Китая, Кореи или Малайзии. Большинство заграничных агентств по усыновлению не хотят иметь дело с геями, и нам, возможно, придется согласиться на ребенка-инвалида. Но мы готовы на это пойти. Мы искренне осуждаем тех геев, которые высмеивают натуралов. Они не понимают, сколько усилий нужно, чтобы вырастить и воспитать ребенка. Мы полагаем, что у нас достанет смирения и решимости посвятить себя этому. Пожалуйста, помогите».