— Знаете, что я думаю? — спросила Софи, откладывая вилку, — Я думаю, вы специально пытаетесь меня отвлечь.
Грант съел кусочек жареного помидора.
— Отвлечь вас от чего?
Попытка удалась. Теперь можно продолжить тему, которую он так настойчиво избегал.
— Если вы позволите, на этот раз я буду задавать вопросы.
— Вы говорите так, как будто я что-то пытаюсь от вас скрыть. — На лице Гранта появилась невеселая улыбка.
Софи попала в точку.
— А разве не так?
— У меня нет секретов. Спрашивайте.
Сейчас перед Софи сидел человек, не желающий рыться в прошлом.
— Если у вас нет секретов, — продолжила она, — тогда ответьте мне на один вопрос. Почему вы забросили архитектуру? Это как-то связано с миссис Фельдман?
Ответа не последовало. Грант сидел молча, постукивая ножом по бутылочке кетчупа.
— Грант, — окликнула его Софи.
— Не совсем, — сказал он, скорее чтобы выиграть время на обдумывание ответа. — Отчасти. Мне неприятна эта история с миссис Фельдман, но на самом деле это лишь вершина айсберга.
На этот раз Софи протянула через стол руку и положила поверх его руки. Его волнение передалось ей.
— Что случилось? — спросила она.
Несколько секунд он молча смотрел на ее руку поверх своей. Когда Софи была уже готова снова сменить тему, он вдруг произнес:
— Я чуть не убил своего лучшего друга.
Софи открыла рот от удивления. Такое признание было слишком неожиданным.
Говорить на эту тему было сложнее, чем он мог себе представить. Как он вообще поддался на ее провокацию? Флиртовать с ней было, безусловно, намного проще.
Грант высвободил руку и принялся отковыривать кунжутные семечки с лежащей на тарелке булочки.
— Я приехал в Нью-Йорк после института с четким планом — устроиться в солидную фирму, получить пару серьезных проектов и к тридцати годам разбогатеть. — Он грустно улыбнулся. — В моей семье принято ставить серьезные цели и добиваться их.
— Здоровые амбиции — это неплохо, — сказала Софи.
Что еще могла сказать женщина, у которой есть расписанный на всю жизнь план?
— Возможно, — вздохнул Грант. — Как бы то ни было, все складывалось как нельзя лучше. Я нашел работу, стал получать хорошие деньги. И все, что от меня требовалось, — это ни в чем не перечить директорам фирмы и членам гильдии архитекторов.
Видимо, у Гранта пересохло во рту. Он сделал сразу несколько больших глотков. Неужели история и впрямь так трагична? Человек, который на протяжении всего времени их общения просил Софи расслабиться, теперь сам находился в невероятном напряжении.
— Мы с Джоном вместе учились в институте. Жили в одной комнате в общежитии. Мы были лучшими друзьями. Абсолютно одинаковые во всем, если не считать того, что Джон был намного талантливее меня. Высокие оценки, премии, награды. Четыре года мы провели вместе, и я всегда был номером вторым. Пьедестал почета неизменно принадлежал ему. Он первым нашел работу. Его взяли в лучшую фирму в Нью-Йорке — «Кайм, Ханна и Миллер».
— Похоже, ваш друг родился под счастливой звездой, — сказала Софи.
— Невероятный везунчик. Но, к сожалению, везение не было долгим.
— Что случилось?
Грант пожал плечами:
— Наверное, дело в характере. Начальство было не в восторге от его поведения. А я всегда был настороже. Во всем хотел его опередить.
— Что вы имеете в виду? — спросила Софи.
— Я сделал все возможное, чтобы обойти его. Стать самым перспективным из молодых архитекторов города. Я работал двадцать четыре часа в сутки, делал все, что от меня требовало начальство. Даже если оно требовало убедить пожилую женщину переделать свой дом в многоквартирный.
«Ах, вот в чем дело».
— Кажется, я начинаю догадываться, — сказала Софи.
— Учредитель компании лично попросил меня пообщаться с ней. Я понимал, что, если сумею ее уговорить, моя карьера удалась. — Он остановился, чтобы перевести дух.
— А что случилось с Джоном? — спросила Софи.
— Как я уже сказал, он был моим главным конкурентом. В какой-то момент он это понял, и если раньше ему было все равно, то теперь все изменилось. Он был постоянно на нервах, чем-то встревожен, вел себя непредсказуемо. Один день выполнял работу выше всяких похвал, а на следующее утро не мог сказать ни слова на важном собрании. Постоянные смены настроения…
— И в чем причина?
— Кокаин, — сказал Грант. — Я знаю, что он пару раз нюхал его в общежитии. Говорил, это поднимает его работоспособность. Но я не думал, что все настолько серьезно. Сейчас это кажется таким очевидным.
— Вы были сосредоточены на своей работе. Вы могли просто не заметить.
Грант знал, что она это скажет. Но именно его сосредоточенность на работе и была главной проблемой.
— Как-то раз мы серьезно повздорили. Джон обвинил меня в том, что я пытаюсь увести у него проект. На самом деле клиент просто позвонил мне, потому что не мог связаться с Джоном.
— Вполне логично.
Да, на словах, но только сам Грант знал, что он действительно хотел увести у Джона проект. И увел бы при первой возможности. Которая, к счастью, не подвернулась.
— Джон разозлился, стал так кричать, что услышало начальство. Его попросили удалиться, но он стал хамить. Если бы в тот день я уже знал о его проблеме…
— Что было дальше? — спросила Софи.
— На крик пришел Боб Кайм, учредитель фирмы. В порыве гнева Джон нагрубил и ему, и тот его уволил.
— Кошмар, — выдохнула Софи. Большим пальцем она выводила кружочки на его руке. Ее прикосновение было мягким и нежным. Намного нежнее, чем он того заслуживал.
— В ту ночь Джон звонил мне. А я был на корпоративном вечере. Стоял с директорами на балконе, обсуждал свои перспективы на фирме. С Джоном я хотел поговорить утром. Я отключил в телефоне звук. Одно движение пальца. Сейчас все кажется так просто. — После минутной паузы он продолжил: — В тот вечер у него случилась передозировка. От кокаина остановилось сердце.
Софи затаила дыхание:
— О господи.
Грант не отрыраясь смотрел в свою тарелку.
— Я видел, что он звонит, но не стал отвечать. Не стал отвечать своему лучшему другу. — От воспоминаний у него скрутило живот. Он рассказал ей все. Теперь он боялся посмотреть Софи в глаза. Он боялся увидеть в них осуждение.
— Это не ваша вина, — сказала она.
Почему все говорят ему одно и то же? Он не подошел к телефону, когда его лучший друг нуждался в помощи. Он переступил через дружбу ради какой-то несчастной карьеры.