— Но как человек может идти вперед к опыту без знаний? — спросил Арт. — Они обеспечивают нас картой, показывают, куда направляться дальше. Разве не следует приобретать знания и опыт одновременно?
Профессор улыбнулся:
— Но знания приходят гораздо быстрее, чем опыт. Поэтому средневековый разум советует отказываться от такого знания, пока то, что тебе известно в настоящий момент, не помогает двигаться дальше по стезе. Конечно, к этому времени ты мог уже сделать ложный поворот. Вот еще один пример парадокса средневекового мышления.
— Homo silvestris, — произнес Хауи. — Человек дикий: только опыт и никакого знания. Дикий человек в лесу, похотливое, агрессивное существо. Оно не почитает никакого бога и отвержено обществом. Я помню, как профессор Стюарт приносил вам гравюру на дереве с изображением дикаря, сопровождающего двух придворных по лесу.
— Да, — кивнул Кейд, — еще один парадокс. «Неукрощенный человек» рассматривается, как животное. Но, тем не менее, он превосходит среднего человека благодаря своей неиспорченности и неразвращенности во время жизни в лесу. Ранний пример «благородного дикаря», не связанного этикой или духовным осознанием. Однако интересно: если бы нам пришлось выбирать, кто принес больше зла, кто станет оспаривать, что это сделал цивилизованный человек?
— Вы не можете начать проповедовать возвращение к первобытному образу жизни, — заявил Артур. — Поиск знаний неотъемлем для человечества. Мы не можем идти назад.
— В конце концов, у нас может не остаться выбора, — проговорил доктор Кейд. — Этот поиск истины дал толчок ужасным вещам: подчинению малых народов, разграблению окружающей среды, появлению ядерного оружия. Помните, что представлял собой запретный плод — не зло само по себе, а знание.
— Я бы продолжил, — сказал Арт, водя вилкой по салфетке. — Я бы продолжил поиск интеллектуального идеала, даже если бы это означало мой крах.
Кажется, профессор Кейд уже собирался что-то сказать в ответ, но послышался стук в дверь.
— Это Эллен, — заявил Артур. — Я велел ей принести для вас подарок в честь возвращения домой.
Доктор улыбнулся и процитировал эпиграмму на латыни о том, как Ева принесла яблоко Адаму, и о том, что если женщина приносит подарки, то это обычно является предвестником неудачи.
Арт отправился к входной двери, а я целиком проглотил прюнель. Дэн убирал со стола вместе с Хауи, который насвистывал что-то себе под нос и нес тарелки в одной руке, что вызывало опасения за их сохранность. Затем внезапно потаились Артур с Эллен, Нил следовал сразу же за парой и тыкался им в ноги сзади. Я помахал рукой у рта, проверяя дыхание, а потом отругал себя за это. У меня был простой план — вести себя абсолютно нормально рядом с Эллен, может даже немного высокомерно или сдержанно. Обращать больше внимания на Артура, льстить ему, как только представится возможность, внимательно слушать, что он говорит, кивать и улыбаться, потом снова кивать и улыбаться… Но самое главное — больше никакого алкоголя.
Она выглядела великолепно в сером свитере с воротом-хомутом и в черных брюках. Светлые волосы свободно падали на спину и сами по себе вились на кончиках. Маленькая грудь прекрасно подчеркивалась облегающей одеждой, спину девушка держала прямо. Этот прямой, как стена, торс, незаметно переходил в талию. Эллен сбросила обувь и встала на цыпочки, чтобы поцеловать Арта. Я смотрел на изгиб ее белых стоп, на кожу, которая сморщилась на сгибе между пальцами и подъемом, на ее гладкие и чистые пятки, на ахиллесовы сухожилия, напоминающие тонкие струны, выходящие из тени с двух сторон. Я знал, какие ощущения вызовут ее стопы при прикосновении к моим. Холодая сухая кожа будет мягко тереться, напоминая кошачий язык.
Ее улыбка привела меня в ужас. У меня возникло ощущение, будто я никогда раньше, до этого момента не видел улыбки. «В сердце красоты лежит что-то бесчеловечное», — сказал Камю. «Как идеально подходит для этой минуты», — подумал я тогда. Человек понимал ужасы тщетности. Плоды наших надежд находятся в геометрической прогрессии к первоначальным мыслям. И я держался за крошечные кусочки надежды, что улыбка Эллен когда-нибудь будет равняться годам наших воспоминаний, связанных с изгибом идеального красного полумесяца — ее губ. Я надеялся, что она станет просто знакомой и не будет наводить ужас.
Внезапно она приблизилась. Арт плелся за ней. Я пришел в панику и потянулся за прюнелью.
— Привет, Эрик, — сказала Эллен, наклонилась и поцеловала меня в щеку. От нее пахло сливой. Или — прюнелью, я не знал. Я был очень пьян.
— Шоколадное печенье с орехами, ради всего святого! — объявил Артур, поднимая коробку с полуфабрикатами, чтобы я мог видеть. — Она принесла шоколадное печенье с орехами!
Девушка выхватила у него коробку.
— Я уже несколько недель не ходила в бакалею. Это все, что у меня стояло дома.
Она посмотрела на меня и улыбнулась. Я улыбнулся в ответ.
— Ну, тогда будем есть шоколадное печенье с орехами, — согласился Арт. — Я разведу камин.
Он окликнул художника, который вылетел из кухни с извечным стаканом в руке.
— Пошли за дровами, старина, — позвал Арт, хлопая пьяного приятеля по спине.
«Он зовет только его?» — подумал я.
Хауи зевнул и покачал головой:
— Там слишком холодно.
— Несчастный ребенок, — воскликнул Артур. — Пошли!
Эллен схватила меня за руку и потянула к кухне.
— Ты когда-нибудь что-то пек? Такой молодой парень! Ты только взгляни на свои руки!
Она перевернула мою ладонь и уставилась на нее, прищурившись, потом стала водить указательным пальцем по линиям. Ее волосы свисали опасно близко.
— Детская мягкость. Ни дня физической работы.
— Я вырос на ферме, — сказал я. Вторую руку я засунул в карман в отчаянной попытке прижать к ноге эрегированный член.
— Я думала, что ты вырос в Нью-Джерси, в Стултоне. Или это была сказка? Гениальный мальчик выбирается из городского ада. — Эллен рассмеялась и сжала мою руку между ладонями. Они были теплыми. — Давай займемся яичницей.
Хауи продолжал протестовать за нашими спинами, пока внезапно не воцарилось молчание. Арт рассмеялся, громко и дико.
— Ты будешь платить за химчистку, — заорал Хауи, глядя на свое зимнее пальто. Он вылил содержимое бокала на себя. В ответ на это Арт только ткнул пальцем и рассмеялся, согнувшись пополам. Нил завершил картину, подойдя к хозяину. Пес вылакал небольшую лужу спиртного, собравшуюся у ног Хауи.
Черная столешница оказалась уставленной кастрюлями, мисками и тарелками, плиту залили растительным и сливочным маслом. Очищенные креветки лежали в мойке. Я зачарованно уставился на них, пока Эллен не толкнула меня в бок и не положила три яйца мне в руку:
— Разбей их вон в ту миску.
Мы работали молча, а когда противень уже стоял в плите, девушка опустилась отдохнуть на табурет в нише для завтрака. Она потерла глаза, потом положила ногу на ногу и откинула волосы назад, одной рукой убирая упавшие на лоб пряди. Я продолжал стоять, пытаясь прийти в равновесие, опираясь о кухонный стол под опасным углом.