Словно закоренелая преступница, она внезапно обрела самоуверенность всех окончательно пропащих людей, имеющих большие планы и готовых не останавливаться ни перед чем. Вопрос про полицию не испугал ее вовсе. Хотел бы этот агентишка пригласить сюда хранителей законного права, так сделал бы сразу. Но, видно, и ему скандал не нужен. Инга холодно посмотрела на Костю и, как будто равнодушно, продолжила с артишоком.
– Вы попались, это очевидно. Но в моей фирме еще ничего не знают, и потому мы можем ограничиться тем, что вы просто вернете деньги моих клиентов, – сказал ей Костя, словно он, по недомыслию, и впрямь был уверен в том, что мог Инге диктовать правило для дальнейшего поведения.
– И не подумаю, – бросила ему Инга с набитым ртом. – Хотите вина, тут еще почти полная бутылка? Вино хорошее, французское «Шато», а не калифорнийская кислятина.
– Вы с ума сошли? – Костя обескураженно посмотрел на нее и сказал это не для красного словца, а и впрямь усомнился в ее нормальности.
– Отчего же. А ради интереса, скажите, как вы меня нашли и почему именно здесь?
– Да вовсе я не искал вас именно здесь. Я наудачу объезжал рестораны при казино. Я довольно знаю людей и предположил, что к вечеру вы непременно явитесь и в шикарном месте. А про Лас-Вегас я угадал наперед, обычно все мошенники первым делом стекаются сюда, якобы придать законность своим нечестным деньгам.
– А как вы обнаружили, что меня надо искать? Ведь мы с вами ни на сегодня, ни на вчера не договаривались? – так же спокойно поедая салат, спросила Инга.
– Совершенно случайно обнаружил. Сегодня утром. Я, видите ли, поскольку мы с вами уже договорились о наших делах, а завтра пятница… – замялся неожиданно Костя.
– Так что – завтра пятница. А сегодня четверг? Или вы по четвергам обходите клиентов дозором? Или разносите бесплатное молоко?
– Не злитесь, – кротко сказал ей Костя, что вышло совсем уж странно.
Ничего Инга не злилась, а только не понимала, да и потом, с чего бы этот заискивающий тон? Ведь Костя, кажется, прибыл сюда с обличительной миссией. И вдруг «не злитесь»! Но он повторил:
– Не злитесь на меня. Я только подумал, раз наши коммерческие отношения подошли к концу, а вы совсем сейчас одиноки и только потеряли мужа… Вдруг вы захотите отвлечься в уикенд от вашего состояния и провести время как-нибудь легко, например, и со мной…
– И вы подумали, что нашли подходящую богатую вдову? Не сильно скорбящую по покойнику? – усмехнулась Инга. Неужто этот смазливый сынок еврейской маменьки оказался элементарным и одноклеточным шантажистом? Тогда она сильно обманулась в агенте Косте.
– Как вам не стыдно! Я совсем не поэтому. Я потому, что… Я увидел вас тогда, в первый еще раз, и подумал, что именно рядом с вами и есть место моей жизни! – Костя весь прямо зазвенел от обиды, но и покраснел почти по-детски. – А потом я приехал, а в вашем доме какой-то совсем невозможный и невоспитанный мистер сунул мне под нос бумаги и сказал, что это дом его. И бумаги те были в порядке и правильные. И потом он выставил меня вон! А вы мошенница! А я на первый самолет и немедленно сюда!
– Ну, и что с того? Вам-то какая нужда? Это же не ваши деньги и не вашей фирмы. Ну, нагрели парочку лохов. Так ведь у вас право первоочередного контракта. Никто ничего не теряет, кроме этого норильского грубияна. А у нашего Дионисия Кондратьевича доллары все паленые и ворованные, а значит, так ему и надо. Выселяйте его, и пусть катится на родину.
– Не можем. Это вы не понимаете. Ваш с ним контракт закрыт. Имели вы право или нет его заключать – а только деньги по нему плачены сполна и налоги на сделку тоже. А стало быть, тут все законно и даже у государства нет претензий. И у него право на собственность. Мои же клиенты здесь могут только вернуть данную вам прежде сумму, хотя бы и по суду. И суд будет на их стороне, а вас обвинят в уголовном преступлении. Но вот загвоздка: без вас этот суд не имеет для моих клиентов практического смысла.
– Ну да. Приговор – это еще не деньги! – улыбнулась Инга. – Надо было раньше смотреть.
– Ну, знаете, может, в России так и принято, и мошенничество в крупных размерах у вас дело обычное. Но в моей стране это случается нечасто. А чтобы среди приличных людей с солидными рекомендациями, да еще респектабельная вдова – такого никогда не было на моей памяти! Подумайте, в какое положение вы ставите хотя бы мистера Хатчесона, поручившегося за вас. Не говоря уж о репутации моей фирмы, которой предстоит восполнять ущерб!
– Да вам-то что за нужда? – в который раз спросила Инга. – Вы же не мистер Хатчесон и не хозяин «Трейдсейлсервиса»? И не беспокойтесь, скоро в ВАШЕЙ стране подобных афер станет полным-полно, у нас в России не лыком шиты. И тогда вы будете начеку и смотреть в оба. Так что я вам оказала даже услугу, просветив насчет русских вдов. – Инга уже откровенно валяла дурака и тянула время. Ей в голову вдруг пришла одна идея, из ослепительных, которые рождаются под влиянием экстренного момента и определяют дальнейшие поступки. – Впрочем, вы что-то там вначале произнесли про полицию?
– Господи, как вы не понимаете! Да меня же немедленно уволят! И могут обвинить в пособничестве! А даже если нет, то я более нигде не смогу найти приличное место! И был вынужден вам угрожать…
– Хорошо. Вы меня совершенно разжалобили, – ответила Инга, нарочно вводя Костю в заблуждение почти что виноватым видом. И выждав, как порядочная кошка перед жирной мышью, она торжественно произнесла: – Так и быть. Я нанимаю вас на работу. Нет, я, пожалуй, возьму вас в долю. Из двадцати процентов!
В этот момент она нисколько не шутила. Даже наоборот, ей хотелось, чтобы этот мальчик Костя, ни с того ни с сего признавшийся ей в пылкой симпатии, непременно принял ее предложение. У Инги вдруг четко определился и стал быстро созревать план, как далее безбедно и в нужном направлении устроить свою жизнь. Не в смысле жизни вместе с Костей, хотя признание его Инге было приятно и сильно льстило, а вообще, для осуществления своей мечты о свободе существования. И она ждала ответа от Кости и смотрела на него с той же основательной серьезностью, с какой лошадиный барышник оценивает приглянувшийся товар.
– Вы! Какая же наглость! И какая работа?! – прогневался тут Костя и про работу спросил лишь к слову, но ведь спросил.
– Обычная ваша работа. Вы ж хотели и мечтали торговать недвижимостью сами. Ну и будете. Не вполне, конечно, сами, а в качестве моего младшего компаньона. Но это только в деньгах младшего, – и здесь как раз Инга многозначительно понизила голос: – А так вы станете меня учить, и в делах я целиком буду зависеть от вашего слова. На первых порах, по крайней мере, а после – как равноправный партнер. У меня ведь с собой больше двух миллионов наличными. Как думаете, для начала хватит?
– Это и для хорошего начала хватит. Только меня увольте, – хмуро ответил Костя, но и нерешительное сомнение вдруг и проскочило, конечно, не нарочно.
– Что, маменьки боитесь? Знаю я вашу еврейскую породу, и слишком хорошо, – со смертельным ядом в каждом слове сказала ему Инга, чтобы Косте сделалось как можно более мерзко от себя самого. – Или родственнички вас проклянут? Что не смогут и дальше висеть у вас на ушах? Так? А без их фальшивого одобрения ни-ни?