Book.

Киллер привязал Джонатана к телу Кэти, а потом обошел вокруг них и потуже затянул все узлы, добиваясь максимальной надежности. После этого он вынудил Джонатана ввести пенис в тело Кэти и совершать нужные движения до тех пор, пока не наступило расслабление. В этот момент киллер высоко поднял над головой металлический лом и изо всей силы нанес удар в нижнюю часть спины Джонатана.

Он был очень сильным физически. Хорошо отточенный наконечник ломика пронзил не только тела несчастных, но и толстый матрас, остановившись лишь в трех дюймах от деревянного пола.

Они оба умерли от чрезмерной потери крови, вытекавшей из двух огромных ран в области спины и живота.

В этот момент Текун посмотрел на фотографию Каталины, еще живой, веселой и беззаботно смеющейся на вечеринке по случаю своего дня рождения (хорошо, что кто-то из агентов ФБР попросил ее у членов семьи). Он отодвинул чашку с кофе на край стола, чтобы он остыл. Временная дистанция между ним и изображенными на фотографиях событиями стала быстро сокращаться, и его охватило странное чувство, словно кто-то швырнул в него комок грязи. Он живо представил себе эту веселую молодую женщину, которая была так похожа на свою младшую сестру. И вот она лежит на кровати под грузным телом любовника и с ужасом наблюдает за тем, как убийца взбирается на кровать и возвышается над ними, крепко сжимая в руке остроконечный металлический лом. Он аккуратно ставит ноги по обе стороны от их тел в районе поясницы, выбирает устойчивое положение, а потом наносит два удара справа и слева от их голов. Лом вонзается в матрас, оставляя в нем небольшие отверстия. А они смотрят на него, переводя взгляд с его лица на металлический лом, разрывающий прочную ткань матраса. Он разговаривает с ними, но что он им говорит в этот момент? Вероятно, он наклоняется к Джонатану и приказывает ему поглубже войти в тело любовницы, полностью отдаться страстному чувству любви. Как он говорит им такие слова? Он ведет себя грубо, проклинает их обоих или насмехается над ними? Или просто приказывает Джонатану делать то, что должен делать мужчина в подобных обстоятельствах — сильнее и сильнее вонзать в нее свою возбужденную плоть, пока не наступит оргазм? А потом, когда все закончилось, Кэти через плечо любовника видит, как убийца в последний раз поднимает металлический лом.

Этого было достаточно. Текун отвернулся от монитора, взял чашку кофе, долго смотрел на нее, а потом снова поставил ее на крышку дубового стола. Его компьютер щелкнул несколько раз, а затем зачирикал, продолжая загружаться новыми материалами. Через полминуты на экране загорелись буквы: «Файл загружен».

На экране появился последний текст, озаглавленный «Заметки о смерти-2». Текун стал искать в других файлах сообщение «Заметки о смерти-1», но ничего не обнаружил и открыл появившийся файл. На экране высветился лист бумаги кремового цвета с изображенной на нем какой-то странной схемой, аккуратно начерченной черными и красными чернилами.

В приложении к этой записке, составленной одним из детективов (женщиной по имени Джекобс), говорилось, что они нашли ее на полу у изголовья кровати. Никаких отпечатков пальцев на ней не обнаружено.

Единственные отпечатки пальцев, выявленные в квартире, принадлежали Каталине и Джонатану, и еще несколько старых отпечатков остались со времени визитов в квартиру матери Каталины и ее младшей сестры Ромилии. За исключением небольшого количества марихуаны, найденной в застегнутой на молнию сумке под диваном, все остальные сообщения с места преступления наводили на мысль о ничем не примечательном образе жизни обычной женщины двадцати шести лет, одиноко жившей в обычном районе Атланты.

«Но эта записка, которую они назвали „Заметки о смерти-2“…» — растерянно протянул Текун. В газетных новостях не было абсолютно никаких упоминаний о каких-то записках в тех городах, где Висперер совершал свои убийства.

Надо еще посмотреть материалы из Бристоля и Мемфиса.

Еще два часа нелегальной работы с закрытыми файлами объяснили ему не только то, почему агенты ФБР дали этому серийному убийце кличку Висперер, но также и то, почему с самого начала все эти дела попали под непосредственный контроль ФБР. Обычные убийства, особенно среди городского населения, попадали в руки сотрудников местных отделов полиции по расследованию убийств, а федералы брали эти дела только в том случае, если речь шла о совершении преступлений на территории нескольких штатов. Все убийства не очень-то отличались друг от друга по методам расследования. Наконец он отыскал файл под названием «Заметки о смерти-1» из Бристоля и «Заметки о смерти-3» из Мемфиса. Вместе с первым файлом все они связывали эти убийства в единое целое. Заметки были похожи друг на друга — зашифрованные, таинственные, довольно странные как по форме, так и по содержанию, и напоминали записанные слухи или отголоски давних событий. Текун не имел никаких оснований упрекать федеральных агентов в отсутствии воображения, в особенности когда речь заходила о награждении остроумными кличками и прозвищами их клиентов, но даже он сейчас видел, что агенты ФБР оказались совершенно бессильными в своих попытках разгадать эти таинственные записи или обнаружить их автора.

Было уже далеко за полночь, когда Текун закончил скачивать файлы на компакт-диск. В его лазерном принтере закончились цветные чернила, и поэтому последние копии вышли слишком бледными. Он поставил новый картридж и перепечатал последние файлы, на что ушло еще не менее часа. Физическое состояние подсказывало, что он совершил ошибку и слишком переутомился. Его охватило неприятное чувство недомогания, и поначалу он не мог понять, почему это произошло: из-за медленно заживающих ран или из-за впечатлений от той кошмарной резни, которую устроил серийный убийца.

Щелкнув несколько раз мышью, Текун подключил компакт-диск с рефракторным вирусом, который обеспечивает разрыв связи с Отделом психологических наук и устранение любых следов его пребывания в киберпространстве.

На следующий день, хорошо выспавшись, он почувствовал себя гораздо лучше. Позавтракав вместе с Бидзом, Текун снова отправился в свой офис, где попытался разобраться с недавно скопированными файлами. Полчаса он просматривал их страницы, энергично щелкая по клавишам, но так и не смог свести воедино всю полученную информацию. Все это время он тщетно надеялся, что вот-вот выскочит хоть какая-то «зацепка», которая поможет ему разгадать тайну серийных убийств. В конце концов он вынужден был признать, что не обладает качествами и способностями талантливого детектива. Кроме того, как напомнил сам Бидз, ему нужно было заняться непосредственными делами и подготовить все для отъезда.

Пока Текун раскладывал в хронологическом порядке все полученные недавно документы, а потом упаковывал их в картонную папку, Бидз наводил порядок в доме. После этого Текун потратил не менее часа на написание сопроводительного письма, причем делал это на превосходной бумаге, выпускаемой итальянской фирмой Картьера Ф. Аматруда, основанной еще в четырнадцатом веке. Эта бумага ручной выделки своей плотностью и белизной напоминала лист пергамента из белоснежного хлопка. Такую бумагу обычно трудно найти в магазине, но Текуну удалось купить целую пачку во время своего последнего визита во Флоренцию. Писать ручкой на такой бумаге было одно удовольствие. Сама бумага, казалось, вынуждала его писать медленно и тем самым приводить в порядок мысли. Он так увлекся этим занятием, что даже не обращал внимания на шум, который производил вокруг него Бидз. В конце письма Текун аккуратно вывел знаменитую фразу «El amor en los tiempos del colera», что в переводе на английский означало «Любовь во время холеры». Хотя у него была эта книга Маркеса на испанском языке, причем с автографом автора, Текун никогда не использовал ее для поиска имени того или иного героя знаменитого романа. Разумеется, он хорошо помнил Фермину Даза, а кто ее не помнит? Прекрасная героиня романа Маркеса и такая же пронырливая и умная, как Ромилия Чакон. Но он совершенно не помнил имени ее дочери.