Текун закончил письмо, аккуратно сложил его вдвое и сунул в конверт. Затем положил запечатанный конверт поверх стопки документов, залепил лентой картонную папку и засунул все это в большой коричневый курьерский конверт. Когда все было готово, он направился к Бидзу, который подробно инструктировал группу рабочих, как убирать складское помещение и как с помощью мошной струи воды смыть с его пола и стен остатки пыли и белого порошка.

— Будь добр, позаботься об отправке этого пакета, — попросил его Текун, протягивая коричневый конверт.

— Откуда?

— Из Сент-Пола. И сделай это четвертым классом. На это уйдет больше времени.

— Да уж, того самого времени, которого у тебя сейчас нет, — ответил Бидз.

~ ~ ~

У Текуна Умана не и мелось личного оружия, чего нельзя было сказать о его людях. Однако он никогда не расставался с ножом, который назывался «Ученик волшебника». Он всегда держал его за ремнем, где нож оставался совершенно незаметным, так как Текун всегда был худощавым человеком, а после ранения стал еще более стройным. Его выпуклые мышцы хорошо заживали, хотя отдельные движения все еще доставляли ему чувство дискомфорта, а то и боль. Но он уже научился не обращать внимания на боль и выработал привычку избегать ее.

Его любимый нож весил не более десяти унций, а его тонкое лезвие из нержавеющей стали было отполировано до блеска и отличалось необыкновенным изяществом. По форме лезвие ножа напоминало гарпун с острым концом, загнутым вперед в виде острого, как иголка, крючка. Этот нож привлек его внимание своей рукояткой из черного рога африканской газели, а также нефритовым колечком, которым лезвие прикреплялось к рукоятке, — признаком принадлежности к древнему континенту с явным намеком на цивилизацию майя. Этот нож обошелся Текуну в шестьсот долларов, но он был настолько очарован красотой этого оружия, что ни минуты не торговался с продавцом из Сан-Диего. Он просто выложил шесть сотенных купюр на стеклянную крышку прилавка и вышел из магазина с покупкой.

Многие владельцы хороших клинков обычно проверяют качество лезвия с помощью тонкого листа бумаги, разрезаемого силой тяжести самого ножа, лезвие которого должно напоминать лезвие бритвы. Текун проделал то же самое, но не с бумагой, а с кусочком кожи. Тщательно заточив лезвие, он вонзил его крючкообразный конец в смазанный маслом лист кожи и с удовлетворением наблюдал, как лезвие ножа рассекло кожу без какого бы то ни было нажима с его стороны.

Текун обожал старый уклад жизни и давние традиции противоборства и выживания в самых невероятных условиях. Для него это было чем-то вроде хобби, особым знанием, которое он приобрел еще во времена службы в отряде специального назначения. В прошлом году он поехал в Боливию, чтобы лично познакомиться с новыми поставщиками. Принимавший его хозяин преподнес ему очень хороший подарок — духовое ружье ручной работы, сделанное одним искусным мастером из индейского племени гуарани. Поначалу Текун был разочарован таким подарком, так как всегда увлекался музыкой андских народов и надеялся получить в качестве подарка оригинальную куэну — любимую флейту индейцев Боливии, издающую волшебные звуки. А потом Рекс, его новый торговый партнер, продемонстрировал, как работает духовое ружье:

— Даже мой пятилетний сын легко справляется с ним. Вот посмотри.

Дротик был похож на остро заточенную деревянную стрелу длиной с карандаш, но намного тоньше и острее. Рекс засунул ее в тонкий ствол духового ружья, сделанного из какого-то темного дерева, отдаленно напоминавшего то красное ценное дерево, которое регулярно вывозили из его родных джунглей. Текун деликатно выразил восхищение этим древним оружием индейцев, хотя сам все еще надеялся получить флейту.

— Думаю, тебе понравится эта вещь, — сказал Рекс. — Это оригинальное произведение искусства. А сейчас можешь убедиться в его точности.

Рекс надул щеки, набрал полную грудь воздуха, а потом сделал быстрый и короткий выдох. Текун едва успел заметить вылетевшую из ствола стрелу, которая мгновенно вонзилась в деревянную мишень. Не было никаких сомнений, что Рекс специально приготовил ее для такого случая, а возможно, для своего сына. Он попал прямо в глаз быка.

— Ну и как тебе эта штука? — спросил он.

— Да, действительно, впечатляющее зрелище, — согласился с ним Текун, стараясь выразить искренность своего восторга. — Похоже, ты долго упражнялся в стрельбе.

— Не совсем так. На самом деле ничего сложного здесь нет. С этим может справиться любой человек, который хоть когда-нибудь играл в дартс. Но в джунглях это совсем другое дело.

Рекс повернулся к бару. Они находились неподалеку от патио хозяина, а единственный вход в дом тщательно сторожили два дюжих охранника. Кроме них, неподалеку находился пожилой садовник, склонившийся над огромными кустами синевато-розовых цветов. В какой-то момент Текуну показалось, что он лучше говорит на языке индейцев аймара, чем на испанском. Между кустами цветов бродила огромная немецкая сторожевая овчарка, которая потом вышла к патио и настороженно посмотрела на Текуна. Текун вжался в спинку кресла, но огромная овчарка окинула его презрительным взглядом и отвернулась.

А Рекс тем временем взял со стойки бара небольшую чашу из дерева, которая по цвету напоминала темное дерево духового ружья. Она была настолько маленькой, что полностью помешалась в ладони Рекса. Он снял крышку и погрузил в чашу кончик стрелы. А когда вынул ее, на конце блестели плотные капли тягучей жидкости, которые, как капли меда, стекали обратно в чашу. «Я давно слышал о твоем принципиальном неприятии огнестрельного оружия», — сказал он. Эти слова хозяина патио на какое-то мгновение породили в душе Текуна смутное беспокойство. Он быстро огляделся.

Охранники у двери были без оружия, даже без пистолетов. Почему? Может быть, это просто дань вежливости гостю? Похоже, что так. Рекс повернулся влево, направил духовое ружье в сторону огромного сторожевого пса, надул щеки и выстрелил. Немецкая овчарка удивленно взвизгнула, повернула голову к тому месту, куда вонзилась стрела и торчала сейчас, как копье в теле быка. После этого овчарка сделала один шаг, потом второй, ее лапы подкосились, и она, обессилев, рухнула наземь.

Текун посмотрел на Рекса, но тот самодовольно ухмылялся, показывая кивком головы на огромного пса. Они оба встали с кресел и подошли поближе. Текун был настолько поражен увиденным, что чуть было не спросил: «Ты что, убил его?», но это было бы слишком серьезным обвинением в доме хозяина. Ведь они только что познакомились и собирались поддерживать партнерские отношения.

— Он мертв? — все же поинтересовался он.

— Очень похоже на смерть, не так ли? — улыбнулся Рекс. — Но на самом деле он жив. И не просто жив, но и в полном сознании. Эй, Релампаго! — позвал он овчарку. — Эй, парень, очнись!

Глаза собаки медленно повернулись в сторону говорившего.

Текун отпрянул назад, но, повернув голову, все же продолжал следить за собакой. Был ли хоть какой-то страх в ее глазах?