В этот момент пять или шесть стволов нацелились на меня. Конечно, я не видела их, но чувствовала, что они окружили меня со всех сторон.

— Опустите пистолет, детектив Чакон.

Я отказалась выполнить этот приказ.

— Детектив, мы будем стрелять, если вы не опустите оружие и не отойдете в сторону.

А мне было плевать на них в этот момент. Я не боялась умереть сейчас, в эту минуту, которую я ждала столько лет. Я готова была пожертвовать своей жизнью ради того, чтобы раз и навсегда покончить с человеком, который убил мою сестру. И пусть они делают со мной что хотят.

И в этот момент перед моими глазами, как громкий выстрел, встал образ Серхио.

~ ~ ~

Шесть агентов вывели меня из леса и доставили к Пирсу. Остальные отнесли пострадавших, завернув их предварительно в привезенные с собой одеяла. Они все еще находились в состоянии наркотического опьянения, и агенты уложили их на раскладушки, где они должны были дождаться прибытия вертолета медицинской помощи.

А Миноса, или Бобби Грина, они отвели в другое место, где усадили под охраной в другой вертолет. Он тоже был закутан в одеяло, а возле него суетился один из федеральных агентов, который имел медицинскую подготовку. На белом одеяле отчетливо проступали пятна крови. Одна группа агентов помогла ему забраться в вертолет, а другая, та самая, которая защитила его с оружием в руках, пристально следила за мной.

У меня не было никаких сомнений, что Пирсу уже доложили о том, что произошло в лесу. Более того, он сам, вероятно, предупредил, чтобы они не спускали с меня глаз. Но он не проронил ни слова, поскольку я подчинилась агентам, опустила оружие и спрятала его в кобуру. Он вообще предпочел не говорить об этой операции.

— Все закончилось, Ромилия. — Это было все, что он сказал мне, после чего я позволила себе расплакаться.

Вернувшись в Лос-Анджелес, я не стала звонить матери, так как было уже слишком поздно. Пирс сказал, что отправит меня за государственный счет обратно в Нэшвилл еще до рассвета.

— Мы вполне справимся здесь с этим делом, — заметил он. — Я только что получил сообщение из Медицинского центра Калифорнийского университета. Грин напичкал своих пленников наркотическими средствами, они сейчас очень слабы, долго недоедали, а их организм частично обезвожен. У некоторых многочисленные порезы, раны и кровоподтеки, которые они получили во время похищения и длительного содержания в помещении склада. Но медики уверяют, что их жизни сейчас ничто не угрожает. С ними все будет нормально. Со всеми.

Я ничего не ответила, только покачала головой.

— Вы очень хорошо поработали, детектив Чакон.

Я снова покачала головой:

— Вероятно, ваш помощник агент Бэйн придерживается другого мнения.

— Еще бы. А на будущее, пожалуйста, запомните, что ни в коем случае нельзя направлять оружие на моих людей.

Я пообещала, что не буду этого делать.

— Я еще позвоню вам, — сказал он на прощание.

Мы пожали друг другу руки и расстались. А в такси, которое мчалось по направлению к аэропорту Лос-Анджелеса, я долго думала, что он имел в виду, сказав на прощание эти слова.

— Вот черт, — пробормотала я где-то над Мексикой. Надо было попросить Пирса, чтобы он отправил меня за государственный счет не в Нэшвилл, где меня сейчас никто не ждет, а в Атланту. Ведь вся моя семья сейчас находится там. Я могла бы взять в аэропорту машину напрокат и нагрянуть к моей тете, разбудить всех, а потом обнять сына до боли в суставах. Я бы продемонстрировала матери, что цела и невредима. А еще я сказала бы, что наконец-то покончила с тем мерзавцем, который погубил ее дочь. И мы вместе поплакали бы от счастья.

А теперь мне придется звонить ей из Нэшвилла, а потом мчаться на машине в Атланту, подкрепившись чашкой крепкого кофе.

Несмотря на столь ранний рейс, в самолете было полно пассажиров. Впрочем, может быть, именно поэтому он и был переполнен. В это время суток стоимость билета намного меньше. Почти все пассажиры спали, а когда я направилась в туалет, то увидела, что некоторые накрылись с головой одеялами, как будто пытались полностью отключиться от внешнего мира. Причем в салоне первого класса им это, кажется, удалось. Один парень укрылся сразу двумя одеялами и устроился на нескольких сиденьях.

На то он и первый класс.

А у меня был не первый класс, но зато имелось немного долларов. Старшая стюардесса принесла мне пару бутылок виски и доброжелательно улыбнулась.

— Это бесплатно, дорогая, — сказала она.

Когда мы приземлились в Нэшвилле, еще стояла ночь. Солнце появится на горизонте только через час или около того.

Пирс был прав. После Лос-Анджелеса Нэшвилл действительно показался маленьким и захудалым городишком. С другой стороны, после Лос-Анджелеса любой город может показаться таким.

Вокруг было тихо, и я вдруг почувствовала себя ужасно одинокой. Пересплю одну ночь и наконец-то увижу свою семью. Усталость усугубила мое одиночество. Но завтра все будет по-другому. Завтра ФБР объявит на всю страну, что агенты ФБР поймали чрезвычайно жестокого и опасного серийного убийцу по кличке Висперер, более известного в последнее время как Минос. Агент Чип Пирс непременно созовет по этому поводу пресс-конференцию в Лос-Анджелесе. Вспомнит ли он про меня? Возможно. Имеет ли это для меня хоть какое-то значение? Вряд ли. Только не для меня. И не сейчас.

Я уже испытала массу неприятных ощущений после своего последнего дела, когда журналисты осаждали мой дом и не давали прохода даже на автомобильной стоянке возле полицейского управления. В отличие от моей старшей сестры я не была приучена к публичной жизни. Вот Каталина развернулась бы на всю катушку. Она ни за что не упустила бы возможность прославиться на весь мир и добиться того, чтобы все вокруг громогласно восторгались ею.

Мы все обожали ее.

Интересно, Пирс признает публично, что Минос планировал продолжать свои убийства чуть ли не до конца жизни? В его распоряжении было еще несколько крупных созвездий. Он все тщательно продумал, имел для этого необходимые средства, деньги, время и прекрасное здоровье. Он мог бы пройти все круги Дантова ада, не пропустив ни единого упоминающегося там греха. Его жестокие эксперименты могли продолжаться еще очень долго, но сейчас этому положен конец.

В этой мысли было какое-то спасительное успокоение. Но только какое-то.

В это прекрасное субботнее утро машин на дороге было очень мало. Какое-то время Нэшвилл будет еще спать.

Я открыла входную дверь дома и сказала, ни к кому не обращаясь: «Holla, уа estoy». [74] Потом небрежно бросила ключи на небольшой столик в прихожей, где стоял ацтекский бог солнца. Мой чемодан на колесиках был уже готов, и я подтащила его к двери.