Ага! Вот и лодка. Даже не потрудились спустить воздух. Хотя, конечно, как потом накачать обратно? А в лодке теплая, необъятная шуба. Значит, она не ошиблась, это точно был медведь. Тили сама не раз видела, как увалень-бородач расхаживал в несуразной меховой громадине по вражескому поселку. Лучшей маскировки и придумать нельзя. Шуба очень сильно пахла чем-то, вроде мокрой псины, и вонючий аромат тоже играл Тили на руку в виде дополнительной страховки. Если рысь и почует запах, то с уверенностью скажет – возвращается свой. А почему один? Так мало ли что могло приключиться. Вдруг его приятели провалились в скрытую подо льдом расщелину, и теперь нужна помощь? В общем, сказано – сделано. Тили напялила шубу, под ней затаила два автомата на боевом взводе, для надежности еще раз проверила у пояса закрепленные по бокам складные ножи, свой и брата. Теперь вперед «Вперед!», как говорил Амундсен! И Тили изо всех сил налегла на весла.
В пещере хоть и было по контрасту темно, но не для ее глаз. Она увидела и высокие своды, и площадку впереди, две могучие стальные двери, и непонятные сооружения по обеим сторонам пещеры. Что-то здесь затевалось, это как пить дать. Но что бы это ни было, теперь затее конец. Уж она может пообещать. Однако самая великая удача, только подтверждавшая справедливость ее миссии, еще поджидала впереди. Когда лодка достигла середины подземного грота, одна из дверей с тяжелым стуком распахнулась, явив тускло освещенный квадрат внутреннего помещения. И наружу вышел человек. В накинутой меховой куртке и мундире. Надо ли говорить, что Тили ни на миг не усомнилась, кто перед ней такой. В эту минуту ей, вынужденной атеистке, показалось даже, что Бог есть! Всевышний, разумеется, был тут вовсе ни при чем. А просто-напросто Великий Лео, заядлый курильщик, к тому же не любитель долгих ожиданий, в часы беспокойства всегда тянул сигарету за сигаретой. Ныне, вынужденный дожидаться команду, посланную для поиска и уничтожения вражеского тайника с оружием, Лео маялся в нудной тревоге. Вентиляция в бункере, несмотря на все усилия механиков, оставляла желать лучшего, вот и приходилось выходить на воздух подымить для успокоения нервов. Каждые полчаса примерно.
Сейчас как раз для Великого Лео настала пора очередного никотинового зуда. Он вышел к воде, оставив двери распахнутыми настежь – пусть воздух, более или менее свежий, идет и в бункер. Прикурил от бензиновой зажигалки. Сигареты его стремительно подходили к концу, гауптштурмфюрер с угрюмой печалью думал о том, как станет обходиться без курева на протяжении всей долгой зимы. О том, что капитан Хартенштейн поспеет в срок, Великий Лео уже и не помышлял. Можно, само собой, установить жесткий режим экономии, скажем, не более пяти сигарет в день, доктор Линде и Бруно примерно так и поступали. Но подобная мелочность все равно бесполезна – на день раньше, на день позже. Тем более бережливость была совсем неуместной теперь, когда он с надеждой поджидал возвращения отряда Керши. Да уж, он, Лео Ховен, дал маху! Надо было душить чужаков, как только Медведь почуял их присутствие. А он затеял игры в идеологию. Вот и сиди, как хомяк, в бункере!
Внимание Лео привлек вдруг мягкий всплеск воды. Тут же отбросив в сторону бессмысленное самоедство, гауптштурмфюрер присмотрелся. Очертания громадной нахохлившейся фигуры, быстрые взмахи веслами подсказали ему, что возвращается Марвитц. Но почему он один? Неужто?.. Странно, в этот миг Великого Лео могильным холодом уколола мысль, что Бохман и лейтенант Керши погибли. Вилли черт с ним, но вот Керши! Ховену внезапно сделалось невыносимым само предположение, что он больше никогда не увидит Сэма. Помилуйте, разве многоумный выскочка бритт хоть что-то для него значил? Выходило, что да, и очень много. Великий Лео даже утратил душевное равновесие от подобного кощунственного факта. И пока он старанием воли водворял это равновесие обратно, время оказалось упущенным бесповоротно. Лодка с глухим стуком причалила у самых его ног. А еще через секунду Великий Лео ощутил, как холодное дуло автомата уперлось в его живот и не менее холодный голос произнес на довольно сносном немецком языке:
– Теперь пошел вперед, нацистская мразь! И смотри мне, тихо! Иначе прикончу на месте!
Гауптштурмфюрер с нарочитой покорностью подчинился. Ничего, в бункере Лис, и уж она покажет незваной гостье, где именно происходит шабаш на Броккенской горе. Они не успели даже миновать полутемный коридор, как из проема общей залы выскочила Лис. Пускай и поздно, но умница почуяла опасность. Солоно придется русской красотке. Но все вышло совсем иначе, чем мог помыслить Великий Лео. Легким движением захватчица сбросила с плеч шубу.
– Стой на месте, тварь! И не вздумай обращаться! – громко крикнула русская, для наглядности ткнув как следует Лео дулом автомата под ребра. – Одна попытка – и ему конец!
Сейчас же Великий Лео понял, как он влип. Долгие годы он холил и лелеял в своей тибетской куколке беззаветную преданность собственной особе, и теперь эта взращенная, неумолимая верность могла погубить все. Русская волчица, как женщина, не могла не понимать такую очевидную вещь. Недаром и заманила в подлую тактическую ловушку.
– Лис, я приказываю, не слушай ее! Убей! – выкрикнул Великий Лео, ему ли было бояться смерти? – Убей и не думай обо мне! Я приказываю!
Но впервые за все их совместное существование бок о бок Лис не подчинилась. Единственному голосу, которому всегда и безотказно повиновалась. Смысл ее жизни как раз и состоял в охране хозяина и повелителя, цена не имела значения. Для нее даже не существовало противоречия между отданным приказом и собственным намерением защищать господина своего до конца. Потому что слова Великого Лео всего лишь показались Лис красивым знаком его мужественной и бесстрашной души, и знак этот более не служил повелением. Лис отступила в сторону, освобождая дорогу.
Из кухни на шум высунулись любопытствующие головы доктора и механика Георга (до сего времени парочка колдовала над обедом), но обратно спрятаться уже не успели. Автоматная очередь, выпущенная диверсанткой с другой, свободной руки, скосила обоих на месте. Русская равнодушно толкнула Лео в спину:
– Марш вперед!.. Теперь направо!
Они свернули в общую залу. Лис продолжала пятиться назад, не спуская с врагини прищуренных глаз. В комнате на нижнем ярусе кроватей сидели, замерев с игральными картами в руках, механик Тенсфельд и радист Бруно. Тут же, видимо, припомнив, кто именно стрелял в нее вместе с Лео, русская скривила лицо в малоприятной гримасе ненависти и полоснула огнем. Сначала по Гансу, а потом за компанию и по Бруно. В бункере среди живых теперь остались только она, Ховен и Лис.
– Садись на табурет, – сухо приказала девушка-волчица и для верности слегка двинула Великого Лео прикладом второго автомата по затылку. – А ты стань впереди!
– Делай, как она говорит, – безнадежно разрешил Лео, все равно Лис не слушала его больше. И, обращаясь к русской, сказал: – Я понимаю. Мы убили твоего друга.
– Не друга. Брата! – зло бросила ему волчица, дуло сильнее уперлось в бок.
Лео изумленно обернулся и посмотрел на нее:
– Так вас было двое таких? Вы близнецы? Или?..