Внезапно Матвей схватил Буслаева за плечо и притиснул его к стене дома:
— Смотри? Видишь?
На набережной, там, где некогда, смыкаясь тесным лабиринтом, уходили к Болотной площади доходные дома Бахрушина, шла стройка. За сетчатой оградой возился маленький желтый трактор. Мефодий внимательно оглядел его и даже, не исключая подвоха, переключился на истинное зрение, однако трактор так и остался трактором, ни в кого не превратившись.
— И чего такое? — спросил Буслаев.
— Не там ищешь. Выше, — прошептал Багров.
Мефодий послушно задрал голову. На стреле крана лежала темная фигура и вглядывалась во что-то происходящее в котловане. Буслаев сразу почувствовал, что это именно страж и именно из Тартара. В его фигуре была затаенная, спокойная угроза.
— Кто-то из Черной Дюжины, — сказал Меф.
— Откуда знаешь?
— Вон у него в руке шотел — оружие либо чайников, либо истинных профессионалов! Уж больно неудобные эти шотелы! — сказал Мефодий.
— Это гнутый серп, что ли?
— Не надо морщиться! Руку сбривает только так. А изгибом можно поражать противника, укрытого за щитом.
Между секциями ограды были бетонные блоки. Выглядывая из-за них, Буслаев высмотрел на строительной площадке еще одного стража мрака. Этот второй стоял в глухой стене еще не снесенного дома, примыкавшей к котловану. Когда-то бахрушинские корпуса, видимо, соединялись, и теперь странно было глядеть на двойную, явно межкомнатную дверь, выходившую на улицу на высоте пятого или шестого этажа. В этом-то проеме и стоял темный страж, в руке которого что-то блестело.
— А у этого что? — спросил Багров.
— Пока не узнаю… Хотя… а, ну да! Тье! Черен с копьеобразным наконечником для противовеса! Заточенная гарда работает как кастет или топор. Ну что еще? Клинок обоюдоострый… заостренный шип в верхней части!
— Опасная вещь!
— Опасна столовая ложка. Один конец — тычковый. Другой — ударно-дробящий. Еще можно соли с перцем насыпать. Будет метательное оружие.
Багров усмехнулся:
— А если чихнуть на соль, то и бактериологическое. Интересно, что они тут забыли? Нас ждут?
— Вряд ли. Они вообще в другую сторону смотрят.
Длинная, на месте снесенных домов раскинувшаяся площадь была изрыта множеством котлованов, которые должны были стать фундаментами разных строений. Самый большой котлован находился с краю. Сюда, помнилось Мефу, когда-то свозили снег едва ли не со всего центра, и он громоздился черными глыбами чуть ли не до середины июня.
Что происходило в глубине котлована, ни Меф, ни Багров не видели, но наверняка что-то интересное, раз оба стража мрака смотрели туда. Мефодий огляделся, соображая, что делать.
— Иди за мной! — крикнул он Багрову и рванул по деревянному настилу, а оттуда на мост по выбитым каменным ступеням. Вдоль моста в три или четыре яруса тянулись строительные вагончики. Верхний был выше моста метра на два с половиной.
Дальше Мефодий повел себя довольно странно. Вытащив нож, он деловито срезал холст со старой рекламой фестиваля военных оркестров. Подтягивая холст за собой, вскочил на ограждение моста и вскоре был уже на плоской крыше верхнего вагончика. Багров уже был там. Он лежал на животе и держал во рту указательный палец.
— Чего с рукой? — спросил Меф.
— Порезался. Там колючкой было обмотано, — сказал Багров виновато.
— Хватит свою кровь пить! Помоги! А то они нас сверху увидят! — велел Мефодий, расправляя холст и ужом забираясь под него.
— А так не увидят? Истинным-то зрением?
— Им сейчас не до нас. Рискнуть можно!
Мефодий подполз к краю крыши и, высунув голову, заглянул и котлован, который теперь оказался левее их новой точки обзора. На глинистом дне котлована суетились десятка полтора фигур. Большинство из них были комиссионерами, промышлявшими здесь же, в центре, в многочисленных офисах. Это угадывалось по строгим костюмам, белым рубашкам, галстукам и прочим элементам офисных доспехов. Между ними мелькали и несколько попугайно одетых суккубов. Они размахивали руками, спорили и взвизгивали так, что отдельные звуки слышны были даже на мосту. И комиссионеры, и суккубы находились в таком возбуждении, что не замечали ничего вокруг.
— Эйдосы делят! — со знанием дела сказал Меф. — Вообще-то за это полагается смертная казнь. Эйдосы надо отдавать Пуфсу, а не пилить в котловане.
— Но разве они не… — начал Багров.
— …не заныкивают каждый по отдельности? Заныкивают, конечно. Но тут же центр города! Тут вечно происходит что-нибудь интересное. Например, приезжает делегация мормонов. Или туристы. Или какая-нибудь секта разгонителей туч. Эти вообще покупаются на что угодно! Тогда на них, как на мамонтов, охотятся всей толпой. Ну а потом, разумеется, делят награбленные эйдосы!
Обсасывая ранку на пальце. Багров смотрел в котлован, где спор переходил уже в ссору. Один из суккубов оборвал свой визг на самой высокой ноте, бросился на длинного комиссионера, опрокинул его, ногами стиснул шею и быстро-быстро, как роющий землю суслик, принялся выдирать у него волосы. Это послужило поводом к началу общей драки.
Комиссионеров было раза в два больше, но они не обладали истеричной яростью суккубов. Пока комиссионеры пытались договориться, кому кого хватать, суккубы, вертясь юлой, плевались, бодались и царапались. Больше прочих свирепствовал огромного роста тощий суккуб в жилетке немыслимой раскраски, из которой торчали тонкие, точно вовсе лишенные суставов руки, украшенные множеством браслетов. Этими руками он хватал комиссионеров за галстуки, подтаскивал их друг к другу и туго стягивал морским узлом. А потом сноровисто принимался шустрить по карманам, отыскивая пластиковые коробочки из-под фотопленки, в которых комиссионеры обожали хранить эйдосы.
Стражи мрака, по-прежнему ни во что не вмешиваясь, спокойно наблюдали за возней в котловане. Багров ничего не понимал.
— Почему они не… — начал он. — Тут же эйдосы!
— Посмотри на небо! — подсказал Мефодий.
Над Москвой-рекой появились две точки — боевая двойка златокрылых, патрулировавшая центр. При приближении златокрылых страж, что лежал на стреле, ужом скользнул под нее. Другой на шаг отошел в глубь обреченного на снос дома и затаился в тени.
Златокрылые не видели стражей, зато возня в котловане от них не укрылась. Держась против солнца, они атаковали дерущихся комиссионеров и суккубов. Движения златокрылых были стремительны и прекрасны. Боевая двойка казалась единым целым. Один держался чуть впереди, другой прикрывал его сверху. Крылья вытягивались в сияющую черту.
Атакующие маголодии следовали без разрыва. Ни осечки, ни ошибки — блестящая работа. Глина котлована плавилась от ударов быстрых молний. Дерущиеся не успели опомниться, а уже четверо комиссионеров были растоплены в пластилин, а от пары суккубов остались лишь подошвы с сильным запахом туалетного мыла. Выжившие метнулись в разные стороны, пытаясь телепортироваться, но оказалось, что возможность телепортаций блокирована одной из маголодий.