– О, я расплатилась, Марк. Вы свое получили. Вы забрали шкатулку моего отца.
Он казался по-настоящему смущенным.
– Какую шкатулку?
– Да будет вам, Марк. Мою наследственную шкатулку. Ту, что забрали у Гриффина, когда ваши люди захватили его недалеко от Лондона.
– А…
При виде его невозмутимого спокойствия ее охватил гнев.
– Неужто вам приятно читать переписку моих родителей? – огрызнулась она. – Читать о их личных делах, чувствах и мыслях?
Он сделал движение назад.
– Нынче мы все должны скорбеть о ваших родителях, да? – Он стряхнул крошки с рук. – Я не принесу Соважу присягу верности.
– В таком случае потеряете свои земли.
Он положил руку на край кружки и смотрел на алый гобелен, прикрывавший стену над господским помостом.
– Не будем говорить глупости, Гвин. Стефан продержится до Святок. Известие о соглашении распространится через несколько недель. У Стефана нет выбора теперь, когда Эсташ мертв.
Она прикрыла глаза.
– Эсташ не мертв. Он у меня.
Выражение лица Марка не изменилось ни на йоту, но пальцы, сжимавшие кружку, напряглись.
– Вот как, Гвин? – сказал он спокойно. – Как быстро все меняется. Поэтому я и не связываю себя никакими обязательствами. Что было, то прошло. И это дает мне серьезные преимущества. – Он усмехнулся: – Расскажите мне об Эсташе.
– Его привезли в «Гнездо» в середине августа, и с тех пор он хворает, не встает с постели.
Он обратил к ней пронзительный взгляд:
– Он болен? Насколько серьезно?
– Достаточно серьезно, – призналась она. – Уже несколько недель его мучает лихорадка. Она продолжается до сих пор.
Марк побарабанил пальцами по столу.
– Я бы поговорил с ним.
– Я бы тоже. Но он не в состоянии говорить. Он весь в поту, мечется. Может только пошевелить головой. Да и то с усилием.
Марк поднялся с места и принялся мерить зал шагами, описывая круги и оставляя отпечатки своих сапог возле стола. Потом остановился и посмотрел на нее.
– Почему вы здесь, Гвин? – спросил он, и каждое слово произнося так, будто пробовал на вкус, перекатывая во рту языком.
Теперь его острый ум снова заработал, и внезапно она стала объектом его внимания. Гвин глубоко вздохнула.
– Мне нужна ваша помощь.
Какое-то время царила тишина. Потом он произнес:
– Повторите это, Гвин.
Она с трудом сглотнула. Вкус во рту у нее был отвратительный.
– Мне нужна ваша помощь.
В уголках его рта появилась улыбка.
– Я польщен. Гвин отвела глаза.
– Мне надо вывезти Эсташа из «Гнезда». Он задумчиво подергал нижнюю губу:
– У вас есть план?
Она изложила тот, что продумала. Его ценность заключалась в простоте, которая, впрочем, могла обернуться и недостатком.
– Когда все остальные бароны будут приносить присягу, вы присоединитесь к ним. Вы окажетесь в замке, принесете присягу, а на следующее утро уедете. Вместе с Эсташем.
Улыбка его стала шире.
– И когда состоится эта церемония?
– Ярмарка состоится за день до свадьбы. Церемония через день после.
Он сел, обдумывая ее сообщение. Он должен был согласиться. Если не согласится…
Она подалась вперед и зашептала:
– Просто вывезите его из «Гнезда» и спрячьте. Он смотрел на нее, опираясь на спинку кресла:
– В чем дело, Гвин? Это не очень похоже на вашу обычную преданность.
Она старалась смотреть на стену за головой Марка, но ощущала его взгляд на себе.
– Вы не хотите, чтобы пострадал Соваж, – сказал он, и в его голосе она расслышала удивление и что-то еще. – Вы пытаетесь сохранить верность королю, будучи в то же время влюблены в его врага. – Он покачал головой, и в улыбке его она прочла насмешку. – Это ни в коем случае не сработает, Гвинни. Однажды вам придется сделать выбор.
– Так вы сможете сделать то, о чем я прошу? – спросила она, цедя слова сквозь стиснутые зубы.
– Через две недели?
Она смущенно кивнула.
Улыбка снова появилась на его лице.
– Я могу это сделать гораздо раньше, Гвин. Это простое дело.
Марк был совершенно не прав. Она могла почитать и короля, и Гриффина. Бог не был настолько жесток, чтобы заставить ее выбирать между ними. Чтобы оставить ее в мире без возможности искупления и спасения.
Она не сомневалась в том, что вывезти Эсташа из «Гнезда» в любом случае необходимо, и это не было вопросом лояльности. Это было способом избавить «Гнездо» от предательства, прежде чем оно убьет Гриффина.
Она натягивала поводья коня побуждая его углубиться в северные леса и следовать по едва намеченной тропе до устья пещеры, скрытой в извилистом и неровном скалистом уступе. Ветер услужливо последовал за ней внутрь.
В самом центре пещеры бил горячий серный ключ, вода которого исцеляла натруженные мышцы. Она дотянулась до ряда фонарей, расположенных по периметру пещеры, взяла один, зажгла и спустилась в прохладный тоннель.
Торопясь, Гвин прошла вдоль ряда незажженных фонарей и выглянула из другой двери на северо-западной стороне внутреннего двора замка, как раз напротив того тайного хода, куда внесли Эсташа. Вокруг не было ни души. Она вывела во двор Ветра и заставила мерина потрусить к парадному входу в замок.
Теперь на ее пути начали попадаться люди, слуги, челядь. Они улыбались и кланялись. Замечала ли она удивление на их улыбающихся лицах? В желудке у нее возникло болезненное ощущение, трепет страха. Замедлив движение, она остановилась ослабить подпругу Ветра и сдула локон, упавший на лицо.
– Леди Гвиневра?
Она подскочила от неожиданности. Неизвестно откуда возник юный паж.
– Да, Питер?
– Сэр Алекс приказал разыскать вас, потому что милорд Гриффин возвращается, – весело прощебетал мальчик.
– Он сказан… сказал, чтобы ты нашел меня?
– Да, миледи, – пояснил семилетний паж, – Мы все знали, что вы в своих комнатах, но сэр Алекс велел найти вас.
– Благодарю, – выдохнула она и поспешила к конюшням.
Значит, Алекс знал.
Она поторопилась к конюшне и по пути прошла мимо оруженосца Гриффина, Эдмунда. За ним по пятам следовала собака.
– Миледи! – воскликнул Эдмунд.
Сердце ее бешено забилось, когда мальчик заторопился к ней.