И тут с новой силой проявилось его настойчивое стремление не замечать причин, которые в конечном счете и привели их к разрыву. Он не признавал, что существуют проблемы. Так же, как он запретил упоминать имя Софи — как будто, если молчать о потере, она причинит меньше боли. Это упорство доходило до безумия.
Разумеется, он скажет сейчас, что она готова утопить в дискуссиях любой вопрос. И таким образом оборвет любой разговор на горячую тему. Она уже прошла через это восемь месяцев назад. Теперь ей хотелось только оплакать все, что они потеряли, а не утверждать свою правоту. Ее по-прежнему тянуло к нему. Но она хотела, чтобы они могли прикоснуться друг к другу без того, чтобы он воспринимал это как сигнал к немедленному сексу. Она притронулась к его руке.
— Себастьян, давай не будем углубляться в этот…
В это время стукнула входная дверь, и они отпрянули друг от друга. В дверном проеме появился Росс Вард, и Марианна отметила, что совсем не рада его приходу. Себастьян сидел, сохраняя абсолютную невозмутимость, созерцая фрукты и приправы.
Росс стоял на пороге, засунув руки в карманы джинсов и распахнув свой зеленый пиджак.
— Просто заглянул проверить, все ли у тебя в порядке.
— Извини, я сегодня немного опоздала, — она подобрала с пола каталог антиквариата. — Вечерняя встреча с Мэтью и Эшли сбила мой рабочий график.
— Ничего страшного, — он шагнул внутрь. — Если клиент — будущий сенатор, ему полагаются привилегии.
Себастьян поклонился.
— Спасибо за высокую оценку шансов моего брата на победу в выборах.
— Все знают, что вы, Лэндисы, своего не упустите.
Марианна чуть напряглась, но Себастьян не счел нужным отвечать на колкость. Она почувствовала, что злится на Варда.
Но тот уже расплылся в самой дружелюбной улыбке.
— Я очень ценю то, что Марианна посвящает работе так много времени. У нас ответственный момент — открываем филиал.
— Открываете филиал?
Себастьян сжал кулаки.
О, черт! Она же ничего ему не сказала! Конечно, пока шел бракоразводный процесс, рассказывать ему о своих жизненных планах, казалось совершенно излишним — их пути отныне должны были разделиться. А потом… потом она просто забыла об этом.
— Да, мы открываем ателье дизайна в Колумбии. Я надеюсь, что Марианна будет там директором и главным дизайнером.
Себастьян сидел в кресле около бассейна и с некоторым раздражением потягивал сельтерскую воду из бокала. Он явно нуждался в более крепком напитке, но для завоевания бывшей жены необходима кристальная ясность сознания.
Все то время, пока Себастьян сосредоточенно следил за планами Росса относительно его бывшей жены, сам Росс сосредоточился на переселении Марианны в другой штат. Нельзя сказать, что Колумбия находится на другом конце Вселенной, но три часа перелета — это очень долго. Как он сможет участвовать в жизни ребенка? А в жизни Марианны? Нет, он должен добиться, чтобы Марианна отказалась от этого плана. Каким бы соблазнительным карьерным взлетом это ей ни казалось.
Маленький оркестр играл на освещенной стороне террасы. Над бассейном лилась камерная приятная музыка. Легкий океанский бриз приводил в движение магнолии и свечи, плавающие в бассейне. Джинджер и Эшли превзошли самих себя, устраивая красивый праздник. Званые вечера в доме Лэндисов были редким удовольствием для избранных. Джинджер очень ценила свой личный покой, но ради Мэтью она запустила в свой дом гудящий рой политиков. И сейчас следила за тем, чтобы все компоненты этого сложного коктейля были хорошо перемешаны. С другой стороны, и ей, и генералу это тоже было полезно — они могли продолжить свое неуклонное продвижение по лестнице политической власти.
Сам Себастьян предпочитал скромную роль семейного менеджера. Он обеспечивал процветание фамилии, оставаясь в стороне от политики. Марианна всегда подчеркивала, что ее восхищает его сдержанность. И именно в тот момент, когда он вспоминал эти подробности, Марианна и вышла к бассейну. Он тут же перестал слышать все громкие разговоры и смех политиков, и это напомнило ему первые годы их брака. Тогда ее появление так же заставляло его видеть и слышать только ее. Он сам удивился свежести и силе ощущений. Марианна разговаривала с его матерью, стоя около столика с шампанским и хрустальным блюдом замороженных креветок. Ох, как же он рад, что она пришла. До этого он не понимал, почему его так раздражали счастливые хлопоты Мэтью и Эшли. Хотя ничего удивительного — в разгар бракоразводного процесса наблюдать чужое счастье не очень-то приятно.
На Марианне было длинное платье красного винного цвета, облегавшее ее с непринужденной элегантностью. Но стоило Марианне повернуться, чтобы взять с серебряного подноса канапе, как Себастьян испытал настоящий шок. У проклятого платья не было спины. Вернее, она была. Но начиналась очень низко. Марианна тряхнула головой, слушая Джинджер, и один темный локон отделился от высокой прически и упал на шею, оттеняя ее белизну. Кожа Марианны блестела мерцающим светом, напоминая Себастьяну магнолии и свечи, сияющие на глади воды.
— Привет, мам. Прекрасный праздник! Здравствуй, Марианна!
Он небрежно поставил свой стакан на стол позади нее и невзначай прикоснулся пальцем к ее спине. Ему кажется или от ее декольте исходит золотое сияние?
— Добрый вечер, Себастьян.
Она отступила на шаг и скрестила руки на груди, как будто пытаясь защититься от него.
— Я как раз спрашивала у твоей мамы, кто готовил угощение.
— А я как раз сказала Марианне, что очень рада ее снова видеть здесь.
Джинджер смотрела на них обоих с нескрываемым любопытством. Он был не в силах ответить на ее немой вопрос. А Джинджер умела добиваться правды! Не зря ее прозвали «стальной магнолией». Интересно, когда Марианна собирается объявить о своей беременности? Себастьян не хотел бы, чтобы она спешила. Ему казалось, что чуть позже они смогли бы объединить эту новость с новостью о возобновлении их брака. Ему бы не хотелось, чтобы Марианна успела привыкнуть к роли одинокой матери. И еще больше ему не хотелось, чтобы она даже думала о переезде в Колумбию.
Улыбнувшись самой гостеприимной улыбкой, Джинджер попрощалась с ними:
— Я вижу, приехал судья Джонсон со своей новой женой. Пойду поздороваюсь.
Она выхватила взглядом из толпы своего мужа, переглянулась с ним и нырнула в кружение публики, чтобы снова взбивать и встряхивать все составные части этого пестрого коктейля.
Марианна повернулась к Себастьяну:
— Я очень ценю, что ты не торопишь меня с объявлением о ребенке. Понимаю, тебе трудно скрывать, что бы то ни было от семьи, спасибо.
— Ничего, хотя чем дальше, тем труднее скрывать от них правду. Но я большой мальчик, Марианна, и я скажу только тогда, когда буду готов.
— Да, я знаю, что для тебя это главное.