Ворота уже были закрыты к тому времени, когда фургон выехал из ангара и начал медленно двигаться к зоне погрузки. Водитель проехал вдоль ряда грузовых самолетов. Он остановился позади «Боинга-747», помеченного как «Эйр Транспорт Интернэшэнэл». Грузовой отсек был открыт, и около пандуса стояли двое таможенников. Они стали проверять накладные как раз в тот момент, когда агенты ЦРУ в синем форде проехали мимо дома № 1648 на Эйвон-плэйс. Объехав вокруг квартала, агенты сообщили в Лэнгли, что нет никаких признаков ни машины, ни ее пассажиров.

Тем временем старая тойота съехала с дороги № 66 и по автостраде поехала в Вашингтон. Водитель давил на акселератор и мчался к городу. В наушники он слышал, как двум агентам в форде приказывали ехать в университет, чтобы посмотреть, не стоит ли там тойота миссис Фицджералд на своем обычном месте около здания приемной комиссии.

Убедившись, что все накладные в полном порядке, один из таможенников сказал:

— Ладно. Откройте крышки.

Они тщательно обследовали одежду и рты всех трех убитых, затем подписали документы. Крышки были закрыты, и люди в белых комбинезонах перенесли гробы вверх по пандусу и поставили их рядом друг с другом в грузовом отсеке.

Пандус «Боинга-747» был поднят, а в это время старая тойота проехала мимо церкви Иисуса Христа, поднялась еще три квартала вверх по склону и остановилась на подъездной дорожке дома № 1648 на Эйвон-плэйс.

Водитель старой тойоты обогнул дом и вошел в него с черного хода. Он побежал наверх в спальню и открыл комод около кровати. Порывшись среди рубашек, вынул коричневый конверт с надписью «Не открывать до 17 декабря» и сунул его себе в карман. Сверху шкафа он снял два чемодана и быстро насовал в них одежду. Затем вынул из кармана своего комбинезона целлофановый пакет и положил его в косметическую сумочку, которую бросил в один из чемоданов. Перед тем как выйти из спальни, он включил свет в ванной, затем включил свет на лестнице и наконец, при помощи дистанционного контроля, включил телевизор на кухне, сделав уровень звука очень громким.

Он оставил чемоданы у двери черного хода и вернулся к тойоте, где открыл капот и включил прибор отслеживания.

Агенты ЦРУ медленно объезжали университетскую стоянку, когда вдруг у них на экране снова появился поисковый сигнал. Водитель быстро развернулся и помчался обратно к дому Фицджералдов.

Человек в фуражке с надписью «Тойота» вернулся к черному ходу, схватил чемоданы и вышел через задние ворота. На Тюдор-плейс его ждало такси, и он вскочил в него как раз когда два агента ЦРУ вернулись на Эйвон-плейс. Увидев машину, молодой человек успокоился, позвонил в Лэнгли и сообщил, что тойота припаркована на обычном месте и что он может видеть и слышать телевизор на кухне. Нет, он не может объяснить, почему прибор отслеживания не работал почти час.

Таксист даже не повернул головы, когда к нему в машину вскочил человек с двумя чемоданами. Но он заранее знал, куда нужно отвезти мистера Фицджералда.

Глава двадцать шестая

— Вы хотите сказать, что все трое исчезли с лица земли? — спросила Декстер.

— Так это выглядит, — ответил Гутенбург. — Это была такая профессиональная операция, что если бы я не знал, что его нет в живых, я бы сказал, что, судя по всему, устроил это Коннор Фицджералд. Это его почерк.

— Но поскольку мы знаем, что это невозможно, кто же это был, по-вашему?

— Я думаю, это Джексон, — ответил заместитель директора.

— Если он вернулся в Америку, значит, миссис Фицджералд знает или скоро узнает, что ее муж умер. Так что теперь мы в любой момент сможем увидеть в новостях по телевизору ее домашнюю видеопленку.

Гутенбург самодовольно улыбнулся.

— Ни в коем случае, — Гутенбург протянул своей начальнице запечатанный пакет. — Один из моих агентов нашел эту пленку вчера вечером, за несколько минут до закрытия библиотеки.

— Хорошо; значит, одна проблема решена, — Декстер нервно разорвала пакет. — Но Джексон может сообщить Ллойду, кто похоронен в «Крестах».

Гутенбург пожал плечами.

— Даже если он это сделает, что это даст Лоуренсу? Вряд ли он позвонит своему приятелю Жеримскому за несколько дней до его прибытия в Вашингтон с дружественным визитом, чтобы сообщить, что человек, которого казнили в «Крестах» за попытку покушения на российского президента, был вовсе не южноафриканским террористом, которого наняла петербургская мафия, а агентом ЦРУ, который выполнял задание Белого дома.

— Может быть, и нет, — сказала Декстер. — Но пока мы не нашли ни Джексона, ни жену и дочь Фицджералда, у нас все еще есть проблема. Так что дайте задание своим лучшим агентам как можно скорее выследить их — неважно, в каком отделе эти агенты работают и чем сейчас занимаются. Если Лоуренс сможет доказать, что́ на самом деле случилось в Санкт-Петербурге, у него будет достаточно причин, чтобы потребовать чьей-то отставки.

Гутенбург, вопреки своему обыкновению, промолчал.

— И помните: ведь именно вы подписали все необходимые документы, — продолжала Декстер. — И у меня, к сожалению, не будет иного выхода, как вас уволить.

На лбу у Гутенбурга выступили капельки пота.

Стюарту казалось, что он очнулся от дурного сна. Он попытался припомнить, что произошло. Мать Тары встретила их в аэропорту и повезла в Вашингтон. Но их машину остановила дорожная полиция, и полисмен попросил его опустить стекло. А потом…

Он огляделся вокруг. Он был в другом самолете, но куда он летит? Рядом с ним была Тара, позади — ее мать, она тоже крепко спала. Все остальные кресла были пусты.

Он начал снова вспоминать все факты, как он всегда делал, когда готовился к судебному процессу. Он и Тара приземлились в аэропорту имени Даллеса. Мэгги ждала их у выхода.

Его мысли прервал хорошо одетый человек средних лет, который подошел к нему, наклонился и стал щупать его пульс.

— Куда мы летим? — тихо спросил Стюарт, но тот не ответил. Он пощупал пульс у Тары и Мэгги и отошел в переднюю часть самолета.

Стюарт отстегнул ремень безопасности, но у него не было сил встать. Тара пошевелилась, а Мэгги продолжала крепко спать. Он ощупал свои карманы. У него взяли бумажник и паспорт. Он отчаянно пытался сообразить, в чем дело. Кому нужно было затевать все это похищение ради нескольких сот долларов, двух-трех кредитных карточек и австралийского паспорта? Еще более странным обстоятельством было то, что кто-то положил ему в карман тоненький сборник избранных стихов Йейтса. До того как он познакомился с Тарой, он никогда не читал Йейтса, но когда она вернулась из Австралии в Стэнфорд, он начал его читать, и поэт ему понравился. Он открыл книжку на первой странице — на стихотворении «Диалог тела и души». Слова «Согласен я прожить все это вновь, и вновь, и вновь» были подчеркнуты. Он перелистал страницы и заметил, что некоторые другие строчки в книге тоже были подчеркнуты.