Многих сотрудников призвали в армию; отели же были переполнены из-за постоянных перемещений людей по стране. Авель решил, что надо немедленно начинать нанимать дополнительный персонал, пока другие отели не расхватали лучших из тех, кто возвращался из Европы.
Когда самолёт приземлился в аэропорту Мидуэй, Джордж уже стоял у выхода, готовый приветствовать Авеля. Он почти не изменился; возможно, чуть больше веса и чуть меньше волос. Они поехали в «Барон», целый час рассказывали друг другу о произошедших за три года событиях, и скоро у Авеля появилось чувство, будто он никуда и не уезжал.
Он не мог удержаться, чтобы не осмотреть чикагский «Барон», перед тем как ехать домой. Роскошная отделка несколько поизносилась вследствие сложностей военного времени. Авель отметил, где именно в первую очередь нужно провести ремонт и подновление. Но всё это было делом будущего, а сейчас он хотел видеть своих жену и дочь.
Здесь его и ждал первый шок. В Джордже он не заметил больших перемен, зато Флорентина, которой исполнилось одиннадцать, превратилась в очаровательную молодую девушку, а Софья, которой было всего тридцать восемь, растолстела и стала безвкусно одетой, рано постаревшей женщиной.
Через несколько недель Авель понял, что их с Софьей отношения больше никогда не будут прежними. Софья даже не пыталась сделать вид, что восхищается Авелем или гордится его достижениями. Авеля печалило отсутствие в ней интереса к его делам, и он делал попытки снова втянуть её в свою жизнь, но безрезультатно. Казалось, Софья вполне удовлетворена тем, что остаётся дома и как можно меньше знает о группе «Барон». Он смирился с фактом, что никогда не сможет изменить её, и задумался о том, насколько долго сможет хранить ей верность. Он был очарован дочерью, а жена, потерявшая былую красоту и фигуру, оставляла его равнодушным. Когда они спали вместе, он пытался избегать интимных отношений, если же избежать этого не удавалось, думал о других женщинах. Скоро он стал специально подыскивать причины, чтобы уехать из Чикаго и не видеть безразличного и осуждающего лица Софьи.
Он проводил много времени в поездках по своим отелям, забирая с собой Флорентину, когда у той были каникулы в школе. Первые шесть месяцев по возвращении в Америку он провёл в инспекционных визитах, заглянув в каждый отель группы «Барон», – ровно так же, как он сделал после смерти Дэвиса Лероя, когда принимал компанию под своё управление. В течение года все его отели поднялись до того высокого уровня, которого он от них ждал, но Авель по-прежнему хотел расширяться. На очередном ежеквартальном заседании совета директоров он уведомил Кертиса Фентона, что группа маркетинговых исследований рекомендует ему построить отель в Мексике и ещё один – в Бразилии, поэтому они ищут там новые земельные участки.
– «Барон» в Мехико и «Барон» в Рио-де-Жанейро, – сказал Авель. Ему нравилось звучание этих слов.
– Что ж, у вас достаточно средств, чтобы покрыть расходы на строительство, – заметил Кертис Фентон. – Вы можете построить «Барон» где хотите. Только небесам известно, когда вы остановитесь.
– Мистер Фентон, однажды я построю отель «Барон» в Варшаве, и тогда подумаю о том, чтобы остановиться, – ответил Авель. – Я расквитался с немцами, но у меня ещё остались счёты с русскими.
Кертис Фентон рассмеялся.
– А как мои дела с банком Каина?
Внезапная смена темы задела Кертиса Фентона: ему было неприятно, что Авель Росновский до сих пор считает Каина виновным в безвременной смерти Дэвиса Лероя. Он открыл специальную папку и начал читать.
– Акции банка «Лестер, Каин и компания» поделены между четырнадцатью членами семьи Лестеров и шестью бывшими и нынешними сотрудниками, а у мистера Каина – самый крупный пакет – восемь процентов.
– А нет ли в семье Лестеров таких, кто был бы готов продать свою долю?
– Возможно, если мы предложим правильную цену. Мисс Сьюзен Лестер, дочь покойного Чарльза Лестера, даёт нам основания предполагать, что она готова расстаться со своими акциями. Некоторый интерес к нашим намёкам проявил и Питер Парфит, бывший вице-председатель банка Лестера.
– А какой процент акций находится у них во владении?
– Сьюзен Лестер владеет шестью процентами, а у Питера Парфита – только два.
– Сколько они хотят за свои доли?
Кертис Фентон ещё раз сверился с бумагами, а Авель стал листать отчёт банка «Лестер, Каин и компания» за последний год.
– Мисс Лестер просит за свои шесть процентов два миллиона, а мистер Парфит за свои два – миллион.
– А он жадный, этот Парфит, – заметил Авель. – Что ж, подождём, пока он станет ещё и голодным. Немедленно выкупите долю Сьюзен Лестер, не раскрывая того, в чьих интересах вы действуете, и держите меня в курсе перемен в настроении мистера Парфита.
Кертис Фентон закашлялся.
– Вас что-то смущает, мистер Фентон? – спросил Авель.
– Нет, ничего, – произнёс Кертис Фентон неуверенно и неубедительно.
– С сегодняшнего дня вся ответственность по данному вопросу будет возложена на человека, с которым вы познакомитесь, а может быть, уже знакомы, – мистера Генри Осборна.
– Конгрессмена Осборна? – спросил Кертис Фентон.
– Да. Значит, вы знакомы с ним?
– Только с его репутацией, – произнёс Фентон с лёгким оттенком неодобрения, не поднимая головы.
Авель проигнорировал намёк. Он слишком хорошо знал репутацию Генри, но, пока тот обладал способностью разбираться с бюрократами среднего уровня и обеспечивать быстрое решение политических вопросов, риск того стоил. Не говоря уже об их общей ненависти к Каину.
– Я пригласил мистера Осборна на должность одного из директоров группы «Барон» со специальным поручением следить за Каином и состоянием его счетов. Эта информация, как всегда, должна остаться строго между нами.
– Как вам будет угодно, – грустно согласился Фентон, размышляя над тем, следует ли ему высказать свои опасения по этому поводу Авелю Росновскому лично.
– Проинформируйте меня, как только вы завершите сделку с мисс Лестер.
– Да, мистер Росновский.
Обедать Авель отправился в «Барон», где в фойе его уже ждал Генри Осборн.
– Конгрессмен! – приветствовал его Авель.
– Барон! – воскликнул Генри.
Они рассмеялись и отправились рука об руку в ресторан, где сели за столик в углу.
Для начала Авель отругал обслуживающего их официанта за отсутствующую на его рубашке пуговицу.
– Как ваша жена, Авель?
– Прекрасно. А как ваша, Генри?
– Замечательно.
Они оба врали.
– Есть новости?
– Да. Концессии, которую вы хотите получить в Атланте, уделяется нужное внимание, – сказал Генри заговорщическим тоном. – Мы протолкнём необходимые документы в течение ближайших дней. Вы сможете начать строительство в первых числах следующего месяца.