Нат открыл одну из трёх папок на своём столе.
— В этих обстоятельствах закон ясен. Как только компания или индивидуум завладеет шестью процентами акций компании, на которую они претендуют, они обязаны доложить об этом в Комиссию по ценным бумагам и биржам в Вашингтоне и в течение двадцати восьми календарных дней объявить, намерены ли сделать предложение о слиянии фирм и купить остальные акции. И если да, то назвать сумму, которую они предлагают.
— Если кто-то хочет приобрести контрольный пакет акций нашего банка, — сказал Том, — то он не станет ждать положенный месяц. Как только у него будет шесть процентов акций, он сделает предложение о слиянии фирм в тот же день.
— Я согласен с председателем правления, — поддержал его Нат. — Но до тех пор ничто не мешает нам покупать свои собственные акции, хотя сейчас они довольно дороги.
— Но не предупредим ли мы этим нашего противника, что знаем, чего он хочет? — спросила Джулия.
— Возможно, мы должны сказать нашим маклерам, чтобы они покупали незаметно, и тогда мы быстро обнаружим, есть ли на рынке крупный покупатель.
— Сколько акций мы имеем вместе? — спросила Джулия.
— Мы с Томом имеем по десять процентов, — сказал Нат, — а у вас… — он проверил некоторые цифры во второй папке, — немного больше трёх процентов.
— А сколько денег у меня на депозите?
Нат перевернул страницу.
— Немного больше восьми миллионов, не считая акций Трампа, которые вы ликвидируете, когда появляется повышенный спрос.
— Так почему бы мне не начать покупать акции, падающие в цене: за ними хищникам не так-то легко будет уследить?
— Особенно если ты будешь действовать через Джо Стайна в Нью-Йорке, — добавил Том, — и потом попросишь его дать нам знать, если его маклеры смогут опознать какое-то конкретное лицо или компанию, которая настойчиво покупает акции.
Джулия начала делать заметки.
— И мы должны обратиться к самому знающему юристу, занимающемуся вопросами слияния фирм, — сказал Нат. — Я советовался с Джимми Гейтсом, который был нашим представителем в предыдущих случаях, когда мы приобретали контрольные пакеты акций других банков, но он говорит, что это нам нужен специалист более высокого класса, и он предлагает нью-йоркского парня, которого зовут… — Нат заглянул в третью папку, — Логан Фицджеральд: он специализируется на корпоративных притязаниях. Я думаю, перед уикендом я поеду в Нью-Йорк и выясню, сможет ли он быть нашим представителем.
— Хорошо, — согласился Том. — А пока что ещё мы должны сделать?
— Да, держи глаза и уши открытыми, председатель. Я хочу как можно скорее узнать, кто наш противник.
* * *
— Мне очень жаль это слышать, — сказал Флетчер.
— Тут нет ничьей вины, — заметил Джимми. — Что греха таить: в последнее время отношения у нас становились всё хуже, так что, когда Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе предложил Джоанне возглавить их исторический факультет, мы решили поставить точки над «i».
— Как это воспринимают дети?
— Элизабет — в порядке, а теперь, когда Гарри-младший учится в Хочкисе, они оба — достаточно взрослые, чтобы оценить и понять положение. Гарри даже нравится, что он будет проводить летние каникулы в Калифорнии.
— Жаль, — повторил Флетчер.
— Я думаю, ты понимаешь, что сейчас это — норма, — сказал Джимми. — Скоро вы с Энни будете в меньшинстве. Директор школы сказал мне, что примерно тридцать процентов учеников Хочкиса — из распавшихся семей. А когда мы там учились, насколько я помню, родители развелись разве что у одного или двоих наших одноклассников. — Он помолчал. — И если дети летом будут в Калифорнии, у меня останется больше времени, чтобы руководить кампанией твоего переизбрания.
— Я всё-таки предпочёл бы, чтобы вы с Джоанной оставались вместе, — настаивал Флетчер.
— А ты знаешь, кто выставит свою кандидатуру против тебя? — спросил Джимми, явно желая переменить тему разговора.
— Понятия не имею. Я слышал, Барбара Хантер отчаянно собирается снова баллотироваться, но республиканцы, кажется, её не хотят, и ищут кандидата поприличнее.
— Прошёл слух, — сказал Джимми, — что думал баллотироваться Ралф Эллиот, но после твоего триумфа с Билли Бейтсом, я думаю, сам архангел Гавриил — тебе не соперник.
— Билли Бейтс не был моим триумфом, Джимми. У меня до сих пор кошки на душе скребут, как вспомню о его гибели. Веди я себя с Калвером твёрже, Билли сегодня был бы жив.
— Я знал, что ты это воспринимаешь так, но избиратели думают иначе. Это доказывает твоё прошлое переизбрание. Они помнят только, что ты рискнул своей жизнью, чтобы спасти детей и их любимую учительницу. Папа говорит, что если бы в ту неделю ты баллотировался в президенты, то сейчас жил бы в Белом доме.
— Как старина поживает? — спросил Флетчер. — Я чувствую себя немного виноватым, потому что давно у него не был.
— Он — в порядке, думает, что всё ещё распоряжается всем и вся, хотя он всего лишь направляет твою карьеру.
— Когда он собирается проталкивать меня в президенты? — спросил Флетчер с усмешкой.
— Это зависит от того, будешь ли ты сначала баллотироваться в губернаторы. К тому времени, как ты четыре срока пробудешь сенатором, Джим Льюсэм как раз закончит свой второй срок.
— Может быть, я не захочу быть губернатором.
— Может быть, Папа Римский — не католик.
* * *
— Доброе утро! — сказал Логан Фицджеральд. — Прежде чем вы меня спросите, могу вам ответить: Фэйрчайлд.
— Конечно! — отозвался Нат. — Я должен был сам сообразить. Банк Фэйрчайлда — самый крупный в штате, у него — больше семидесяти филиалов и нет серьёзных соперников.
— Кто-то у них в правлении явно считает наш банк своим серьёзным соперником, — заметил Том.
— Так что они решили расправиться с вами, прежде чем вы решите расправиться с ними, — вставил Логан.
— Я их не осуждаю, — сказал Нат. — На их месте я сделал бы то же самое.
— И я могу вам сообщить, что эту идею выдвинул вовсе не член их правления, — продолжал Логан. — Официальную нотификацию в Комиссию по ценным бумагам и биржам подписала от их имени фирма «Белман, Уэйланд и Эллиот», и можно легко догадаться, подпись кого из партнёров красуется на этом документе.
— Значит, нам предстоит серьёзная борьба, — сказал Том.
— Да, — согласился Логан. — Так что мы прежде всего должны начать считать. — Он повернулся к Джулии. — Сколько акций ты купила за последние несколько дней?
— Меньше одного процента, — ответила Джулия, — потому что кто-то там всё время завышает их цену. Когда я вчера спросила своего маклера, он сказал мне, что к концу дня акции стоили по пять долларов двадцать центов.