По утрам Рикки первым делом брал газету и открывал ее на спортивной странице. Здесь-то сразу напишут, что с Джимми Спирсом случилось несчастье. Каждый день он ожидал увидеть статью о том, что Джимми погиб в автомобильной аварии, или что его покалечили при неудавшемся разбойном нападении, или он внезапно скончался от какой-нибудь странной болезни, возможно, отравления. Ежедневно он внимательно изучал спортивные новости и даже просматривал список футболистов, получивших травмы. Он не доверял редакторам «Спортс Иллюстрейтед» и истолковал бы даже травму, полученную во время игры, как часть коварного плана или мести судьи Форака, он же доктор Мур. И каждый раз Рик бывал крайне разочарован, удостоверившись в хорошем самочувствии своего бывшего одноклассника.

Пег предложила поподробнее разузнать об этом докторе Муре, но Рикки был против. Он рассудил так: к ним уже раз подослали Канеллу, чтобы заставить их замолчать. Не стоит слишком уж приближаться к такому опасному типу. Исчезновение детектива должно было четко показать: Рикки не доверяет этому сукину сыну, судье-доктору, и больше не хочет иметь с ним никаких дел.

Рикки попытался обезопасить себя: повесил колокольчики на все двери, заставил подоконники цветочными горшками и всякими безделушками. Купил еще один пистолет — теперь у них в доме было четыре ствола, включая тот, из которого он уложил Канеллу, — и устроил тайники по всему дому.

Пег все же втайне от мужа постаралась собрать хоть какую-то информацию об их противнике: она покопалась в компьютерном каталоге Публичной библиотеки Брикстона и нашла несколько старых статей об убийстве Анны Кэт. Она читала и пыталась представить себе, какой это ужас, вот так потерять дочь, пыталась вообразить, как Джимми Спирс совершает это жуткое преступление. И не могла. Но если это он, то заслуживает смерти, подумала она и поделилась этой мыслью с Рикки.

— Ни один человек не может сам себя назначить судьей, присяжным или палачом, — говорил Рикки, забывая на минутку, что сам же и навел Дэвиса Мура на след Джимми Спирса. — То, что я сделал… мы сделали — ну, ты понимаешь, я об истории с тем парнем, — так это была самозащита. А доктор Мур охотится на человека хладнокровно, расчетливо — это совсем другая история. Если он сумеет сделать то, что задумал, — наш долг сообщить о том, что мы знаем.

Пег сняла копии со статей, положила в папку и спрятала в шкафу под носками. Недавно она вернулась к идее шантажировать Джимми Спирса и поделилась с мужем:

— Пошлем ему письмо, напишем, что мы знаем кое-что о его прошлом. Может, получится заработать и на живом Джимми.

Письмо они написали, но решили не отправлять.

— Если полиции удастся выяснить, что письмо от нас, а с Джимми действительно что-то случится, то всю эту историю тут же раздуют, — предположил Рикки. — И тогда придут за нами, и посадят нас, а не Мура. — Однако он решил, что не стоит совсем исключать такую возможность — пусть это будет их запасной план.

В то утро, когда Рикки отправлялся на рыбалку, Пег стояла на пороге трейлера и наблюдала, как муж и Тим Покорни забираются в кабину. Она помахала им на прощание, Рикки улыбнулся и погрозил ей пальцем через открытое окно. Они уехали, а Пег стала внимательно изучать дверной косяк. После истории с тем парнем она еще долго замечала сухие коричневые пятнышки с внутренней стороны двери. Она отчищала их полотенцем и специальным средством из баллончика. Сегодня, сколько она ни вглядывалась, то опускаясь на колени, то снова вставая, не обнаружила ни единого следа.

У нее даже голова кружилась от счастья, что она осталась одна.

38

Смотровая Джоан была непохожа на пустые, продезинфицированные камеры ее коллег-терапевтов, вынужденных считаться с тем, что многие их пациенты испытывают панический страх перед микробами. Дети, по мнению Джоан, скорее боятся докторов, чем распространителей болезней, поэтому в ее кабинете, ничуть не менее чистом, чем у коллег, были яркого цвета стены, украшенные пластиковыми (а значит, моющимися) изображениями героев диснеевских мультфильмов. Смотровая кушетка была застелена бумажной простынкой ярко-фиолетового цвета с шариками и собачками других оттенков. Пол был весь в фиолетовый горошек.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Джоан. Она вошла, прижимая к груди кожаный портфель, и тут увидела Дэвиса. Он лежал на кушетке с собачками и читал статью в журнале, держа его над лицом левой рукой. Он вскочил, смял использованную простынку, сунул бумагу в мусорное ведро и оторвал от рулона кусок нужной длины.

— Да вот, хотел спросить, нельзя ли мне остаться? — спросил Дэвис, держа в руке бумажную простыню.

— На осмотр Джастина? — Джоан нахмурилась. Очевидно, она не одобряла эту идею. — Зачем? — спросила она, застилая кушетку.

— Хочу понаблюдать за ним. Я читаю отчеты его психолога. Похоже, он тяжело переживает развод родителей.

— Как и любой другой ребенок.

— Да, но такой мальчик переживает особенно остро.

— Какой «такой»? — спросила Джоан. Чувствовалось, что она злится.

— Ну, такой. Умный. Генетически предрасположенный… Да ты все понимаешь!

— Ну надо же! — воскликнула Джоан, недобро усмехнувшись. — Неужто Дэвис Мур после стольких лет начал беспокоиться о состоянии ребенка вместо того, чтобы сваливать ответственность на меня?

— Да ладно тебе, Джоан. Ты же знаешь, я беспокоюсь о Джастине.

— Возможно, — сказала она и, заметив приоткрытый ящик стола, закрыла его. — Но я впервые слышу, чтобы ты признал генетическую предрасположенность Джастина. Неужели у тебя наконец-то появились сомнения в том, что ты поступил правильно?

— Нет. Все мы предрасположены к тому, чтобы совершать некрасивые, злые поступки. Я ведь не создавал той генетической материи, из которой он состоит. Природа сама приготовила этот коктейль.

— Ты не создавал ее, Дэвис, нет. Ты просто воспользовался тем же рецептом. На свете существовал один монстр, а теперь ему на смену может вырасти второй.

— Это еще неизвестно, но я считаю, что нам следует повнимательнее за ним приглядывать.

— Ну-ну!

Дэвис уставился на анатомический плакат на стене, неудачно пытаясь изобразить безразличие.

— Я тебе вчера вечером звонил, чтобы поговорить об этом, — сказал он. — Ты где пропадала?

— На свидание ходила. На джазовый концерт в «Зеленой мельнице».

— Здорово, — отреагировал он как-то слишком поспешно.

— Я ведь не молодею, Дэвис. Мне все сложнее найти холостого мужчину своего возраста.

— Зачем же ограничиваться только мужчинами своего возраста? — спросил он. Джоан могла не уточнять — и так было ясно, что Дэвис намекает на свою кандидатуру.

— Скажу по-другому: найти холостого мужчину любого возраста. По крайней мере, в Нортвуде.

Дэвис кивнул.

— Так можно мне остаться? Задать ему несколько вопросов?