«Жаль, что вас нет здесь».
Скотт продолжал молчать.
— Обратил внимание на дату?
Скотт посмотрел на верхний правый угол: 4.07.93 г.
— Так что теперь мы знаем, где находится Декларация, и она также подтвердила точную дату, когда Саддам собирается раскрыть свой секрет перед всем остальным миром.
— Кто такая Этель Рабин? — спросил Скотт. — И как к тебе попала эта открытка?
— Ханна жила у неё на квартире в Лондоне. Её муж является легальным представителем МОССАДа в Англии. Как только открытка пришла, он отнёс её прямо в посольство, а оттуда её переправили дипломатической почтой. Этим утром она уже была в нашем посольстве в Аммане.
Когда они выехали за пределы города и покатили по разбитым и залитым нефтью дорогам, Скотт принялся изучать пустынную местность.
— Извините за медленную езду, профессор, — сказал Кохен, — но если я резко заторможу на такой дороге, то нас с мадам Бертой пронесёт ещё метров сто, прежде чем мы остановимся.
Пока Кохен медленно вёл машину к границе, Крац ещё раз обговорил с ними все мыслимые ситуации, которые могли поджидать их впереди, и закончил тем, что вновь напомнил им схему внутреннего расположения штаб-квартиры Баас.
— А система сигнализации? — поинтересовался Скотт, когда тот подошёл к концу.
— Тебе надо запомнить только, что красные кнопки возле выключателей приводят в действие сигнализацию и в то же время закрывают все выходы.
Скотт кивнул и только какое-то время спустя спросил:
— А Ханна?
— Тут ничего не изменилось. Моя главная задача по-прежнему состоит в том, чтобы доставить тебя внутрь, а затем вернуть с оригиналом документа. С ней же как повезёт, хотя она, очевидно, знает, что происходит.
Никто из них больше не произнёс ни слова, пока сержант Кохен не свернул с шоссе на большую гравийную площадку, уставленную грузовиками. Он поставил машину так, что только самый любопытный мог заметить то, что они собирались делать, затем выпрыгнул из кабины, подтянулся через задний борт и осклабился при виде курда, возлегавшего, привалившись спиной к сейфу. Вдвоём они быстро сняли брезент, укрывавший массивную конструкцию, пока Скотт с Крацем забирались к ним в кузов.
— Как она вам, профессор? — спросил Азиз.
— Не похудела, это уж точно, — сказал Скотт, пытаясь припомнить домашнее задание, которое учил прошлой ночью, готовясь к этому экзамену.
Он вытянул пальцы и улыбнулся. Все три лампочки над белым квадратом были красными. Вначале он установил на всех трех дисках код, известный только ему и человеку в Швеции. Затем приложил ладонь правой руки к белому квадрату и подержал её несколько секунд. После этого наклонился вперёд, коснулся губами белого квадрата и тихо проговорил:
— Меня зовут Андреас Бернстром. Когда ты услышишь этот голос, и только этот, ты откроешь дверь.
Скотт подождал в напряжённой тишине и покрутил диски. Все три лампочки остались красными.
— Сейчас увидим, правильно ли я понял инструкцию, — сказал Скотт и, закусив губу, вновь двинулся вперёд. Он ещё раз ввёл код, но теперь уже выбранный Саддамом и заканчивавшийся цифрами 0-4-0-7-9-3. Первая лампочка из красной стала зеленой. На лице Азиза появилась улыбка. Скотт приложил руку, и через несколько секунд вторая лампочка стала зеленой.
Услышав чей-то вздох облегчения, он вновь ступил вперёд и слегка коснулся губами металлической сетки:
— Меня зовут Андреас Бернстром. Теперь сейфу пора… — Третья лампочка стала зеленой ещё до того, как он успел закончить предложение. Кохен не удержался от тихого возгласа ликования.
Скотт взялся за ручку и потянул. Тонна стали подалась почти без усилия.
— Неплохо, — сказал Кохен. — А что вы сделаете на бис?
— Использую вас в качестве подопытного кролика, — ответил Скотт. — Почему бы вам не попробовать закрыть сейф, сержант?
Кохен шагнул вперёд и двумя руками толкнул дверь. Все три лампочки замигали красным светом.
— Совсем лёгкая, оказывается, — сказал он.
Скотт усмехнулся и потянул дверь одним мизинцем. Кохен с изумлением наблюдал, как лампочки вновь стали зелёными.
— Лампочки могут мигать красным светом, — сказал Скотт, — но Берта способна одновременно иметь дело только с одним человеком. Сейчас никто, кроме меня, не может открыть или закрыть сейф.
— А я думал, что дело тут в том, что он еврей, — сказал Азиз.
Скотт улыбнулся, закрыл дверь, покрутил диски и подождал, пока все лампочки стали красными.
— Поехали! — В голосе Краца Скотту послышалось раздражение — или это были первые признаки нервного перенапряжения? Азиз набросил на мадам Берту брезент, а другие в это время перепрыгнули через борт и вернулись в кабину.
Поездка к границе продолжалась в тишине, пока Кохен не разразился потоком ругательств, завидев вереницу грузовиков впереди.
— Мы проторчим здесь всю ночь! — в сердцах выпалил он.
— И большую часть завтрашнего утра, я подозреваю, — сказал Крац. — Так что придётся смириться.
Они пристроились в конец очереди.
— Почему бы мне не проехать вперёд и не попробовать сблефовать? — сказал Кохен. — Несколько долларов должны сделать своё дело.
— Нет, — возразил Крац. — Теперь, пока мы не пересечём эту границу в обратном направлении, нам нельзя привлекать к себе лишнее внимание.
В течение следующего часа, когда грузовик продвинулся всего на пару сотен метров, Крац вновь проработал с ними план действий, предусматривавший все мыслимые ситуации, которые только могли возникнуть при их появлении в Багдаде.
Прошёл ещё один час. Скотту удалось задремать благодаря вечернему бризу, который к ночи грозил стать ледяным. Погружаясь в зыбкий сон, он видел то Ханну, то Декларацию и пытался решить для себя, которую из них он предпочёл бы привезти домой, если бы ему пришлось выбирать. Ему было ясно, что Крац не сомневался, почему он изъявил желание войти в состав группы, когда шансы выжить были совсем ничтожные.
— Что нужно этому клоуну? — громким шёпотом сказал Кохен. Скотт очнулся и увидел человека в форме, который разговаривал с шофёром грузовика, стоявшего перед ними.
— Это таможенный служащий, — сказал Крац. — Он проверяет, чтобы у шофёров были соответствующие документы на пересечение границы.
— Почему-то в качестве этих документов выступает пара небольших красненьких бумажек, — заметил Кохен.
— Он направляется к нам, — сказал Крац. — Сидите с таким же скучающим видом, как у него.
Таможенник подошёл к кабине и даже не глянул на Кохена, когда тот протянул ему через открытое окно документы, которыми их снабдили эксперты в Лэнгли.
Он изучил их и медленно обошёл вокруг грузовика. Вновь оказавшись со стороны водителя, отдал Кохену приказ, которого никто из них не понял.