– Как Сохейл? – Брайан взял себе стакан чая со стоящего на электрической спирали подноса.
– С сыном все в порядке. Он ненавидит то, что делает, людей, на которых работает. Но куда деваться? Стоит ему уволиться, и его заподозрят в нелояльности. – Гейдара прорвало. Брайан наполнил его стакан и слушал. – Они очень циничны, эти люди. Выпустили немного пару, создали впечатление свободы, изобразили пародию на выборы. А на деле правят те, кого никто не видит, и их муллы. Набивают себе карманы. Планируют игры с Ливаном и Ираком. Строят бомбы, а народ должен платить безумные деньги за жилье и больницы. Без вашей помощи моя жена могла бы умереть. Социальная медицина – это просто смех.
Брайан Дуглас с удовлетворением отметил, что отношение Гейдара к иранскому правительству нисколько не изменилось. И надеялся, что те же чувства испытывал и его сын.
– Выходит, дело в Сохейле? Вы опять хотите его видеть? Ведь так? Его, а не старого продавца газет. И вы снова подвергнете его жизнь опасности. А если за вами следят или заподозрят его, сумеете ли вы вытащить нас из беды, но не так, как Эбрагима, Якуба и Цирруса? – Гейдар называл имена британских агентов, которые сгинули в застенках ВЕВАК, где, без сомнений, приняли мученическую смерть.
– Гейдар, ВЕВАК никогда меня не обнаружит. Те люди провалились, потому что небрежно сработал кто-то другой, но не я. Я двадцать лет занимался подобными вещами в Ливане, Ираке, Боснии. И жив не потому, что осторожничал. А потому, что хорошо знаю свое дело. А ваш сын, если хочет, может выбрать место побезопаснее. – Со старым продавцом газет Брайан Дуглас не разыгрывал из себя учтивого дипломата или не уверенного в себе южноафриканца.
– Завтра вечером, – объявил Гейдар. – Я сказал ему, что вы здесь и подали условленный сигнал о встрече. Уговаривал не рисковать. Говорил, что ничего хорошего из этого не получится. Но он не послушал. Вот адрес. Завтра вечером в десять. – Он подал Брайану кусочек бумаги. – А теперь уходите.
Англичанин взял спичку из коробки, лежавшей рядом с кальяном старика, поджег бумагу и уронил на бетонный пол.
– Мотешакерам, – бросил он, уходя.
Завтра вечером – это слишком поздно. К завтрашнему вечеру он собирался покинуть страну. Брайан вспомнил камеры слежения в аэропорту и провел рукой по лысой макушке. Ощутил измененную форму носа. В центре базара было очень тепло.
Борт самолета ВВС США номер 3676
Воздушный пункт управления войсками
38 000 футов над Северной Атлантикой
– Брэд Адамс, приятель, рад тебя видеть. Я только что узнал, что ты на борту, – поздоровался однозвездочный генерал ВВС в обтягивающей зеленой летной форме. – Поздравляю с удачной карьерой. Моя, как видишь, застопорилась. Дослужился до бригадного генерала и застрял. Но это мой самолет. Давай покажу что здесь и как. Прости, не могу предложить более достойного помещения для вице-адмирала; передний отсек занял босс.
Адамс покосился на нашивку на форме летчика и вспомнил Джорджа Дюка, с которым познакомился, когда учился по обмену в Авиационном институте [71] в Алабаме. Они оба поднимались по служебной лестнице: он готовился стать флотским капитаном, Дюк – полковником ВВС. А на базе жили в соседних домах. Адамс встал со скамьи в хвосте самолета.
– Твою дочку звали Шондра, моя Джекки постоянно к ней бегала.
– Да, жена была недовольна такой интернациональной дружбой. Она немного старомодна. Недавно Шондра сделала меня дедушкой. Боже, я сразу почувствовал себя старым. Ну что, пойдем на экскурсию? – Дюк повернулся к двери в перегородке. – Эту крошку недавно переделали. Она хоть и осталась прежним «Боингом 747–200», но словно родилась заново: перебрали шпангоут, поставили новые двигатели, системы управления и компьютеры. Во время «холодной войны» этот самолет предназначался для управления ядерным сражением с высоты. Мы могли запускать межконтинентальные баллистические ракеты прямо из кабины. Разумеется, можем и теперь, но не это наша основная задача. Мы командный мобильный антикризисный пункт. Хотя до сих пор называем самолет боевым штабом, а я – его начальник. Но в основном летаем по заказу Федерального агентства по управлению страной в чрезвычайных ситуациях, [72] например в зону ураганов для обеспечения временной связи.
Кабина боевого штаба была наполнена панелями управления, компьютерами и передатчиками. Сиденья, словно коконы, крепились к потолку. Посты освещались неярким светом, тихо гудели система кондиционирования и работающие на большой высоте двигатели. Только несколько кресел были заняты; Адамс заметил, что многие члены команды отдыхали в заднем салоне.
– Скоро встретимся с танкером КС-10 для дозаправки. Тебе будет интересно посмотреть, как в воздухе спариваются два огромных «Джумбо». Когда начнем заправляться, я провожу тебя наверх. – Дюк шел дальше по длинному фюзеляжу. Вскоре они попали в небольшое помещение, где, судя по всему, проводили брифинги и совещания. – Это «Сидячая комната», поскольку здесь больше нечем заниматься, как только сидеть. Шучу. Она как бы моделирует Оперативную комнату Белого дома. – В помещении не оказалось ни одного человека.
– Здорово, Джордж, – одобрил Адамс, опускаясь вслед за генералом в одно из просторных кожаных кресел, закрепленных вокруг блестящего полированного стола. – Но скажи мне вот что: почему министр обороны решил лететь в Турцию на вашей машине?
– Мы же должны куда-то летать. Если бы не он, то выписывали бы по сорок часов кряду восьмерки над Оклахомой. В конце концов этот самолет построен именно для министра обороны. Президент вряд ли когда-нибудь им воспользуется. Даже во время кризиса он предпочтет «ВВС-1» или укроется в одном из бункеров. Министр обороны обладает точно такими же полномочиями, как и главнокомандующий, – может распоряжаться любыми войсками и даже отдать приказ о применении ядерного оружия. Если что-то произойдет, пусть лучше он будет на нашем борту, чем на каком-нибудь обычном 757-м с двумя спутниковыми каналами. И еще, Брэд, это производит впечатление. Другие министры обороны НАТО прилетят в Турцию на «Гольфстримах» или других обычных самолетиках, а наш – на бело-голубом 747-м, на борту которого крупными буквами написано «Соединенные Штаты Америки». Это не «ВВС-1», но что-то в этом роде.
– В этом есть определенный смысл, – рассмеялся Адамс. – Кроме того, он намного удобнее того самолета, который мы купили, чтобы развозить конгрессменов на тусовки по всему миру.
– Министру Конраду нравится, – расплылся в улыбке Дюк. – Он зарезервировал нашу птичку на следующие четыре недели. Из Турции мы летим в Египет, а дальше – маршруты с неопределенными пунктами назначения. Вроде бы повезем авиационные карты и планы аэропортов на Аравийский полуостров. Как тебе такая перспектива?