— Они исследуют единичные случаи бешенства.
— Парижу все равно, что они исследуют. Даже если это целомудрие Девы Марии. От вас ждут, что вы прекратите их деятельность. Исследование нужно прекратить немедленно!
— Прекратить? Но как… Они же из ООН! У меня нет полномочий как-то на них влиять.
— Вам не нужно ни на кого влиять. Просто сделайте так, чтобы они оба прекратили свою работу. Неужели это так трудно понять?
— Но… Я же не могу сделать так, чтобы они просто исчезли! Или?.. Или вы говорите об этом? Может быть, вы хотите, чтобы я покончил с ними? Или как вы себе это представляете?
Мужчина угрожающе склонился над мэром:
— Дорогой месье Фавель! Ваша толстая задница сидит на катапульте, и вы прекрасно знаете это. И тому пальцу, который приведет ее в движение, достаточно всего лишь один раз нервно дернуться. Прямо сейчас вы займетесь нашей маленькой проблемкой. Или в скором времени у вас вообще не будет больше никаких проблем. Я ясно выразился?
— Да, более чем.
— Хорошо.
Не проронив ни слова, мужчина повернулся и покинул кабинет вместе со своими телохранителями. На столе осталась лишь его визитка.
При мысли об этих людях Дидье бросило в дрожь. При всей своей инертности влиятельные силы в Париже чересчур злопамятны. Он наполнил бокал и попытался коньяком заглушить события лета 1968 года, которые снова всплыли в его памяти после неожиданной встречи с прошлым. Воспоминания хотели вырваться на волю и потребовать мести, а Дидье был готов выплюнуть и даже изрыгнуть их наружу.
— Господин мэр?
Голос секретарши испугал его.
— Что еще?! — закричал он.
— Месье Левазье хочет поговорить с вами… Сказать ему, что вы…?
— Нет, ничего.
Он махнул рукой и даже обрадовался возможности отвлечься, пусть его настроение и не поднялось.
— Впустите его.
Ногой он оттолкнул сервировочный столик в сторону, а свой бокал спрятал за стопкой бумаг так, чтобы посетитель не заметил его. В этот момент в кабинет вошел лесничий.
— Как прошла встреча с исследователями?
— Не очень результативно, как я и предполагал.
— И почему? Они не пошли нам навстречу?
Отказ исследователей от сотрудничества пришелся бы ему весьма на руку. Тогда им можно было бы выставить ультиматум.
— Нет, совсем наоборот. Они охотно шли на контакт. И даже показали мне свои результаты. Должен признать, что сначала я и сам настороженно относился к их работе, но похоже, то, что они говорят, правда. Им на самом деле нужны все эти погодные данные. И вам придется запросить их из Каркассонна.
Мэр скривил лицо. Вместо того чтобы получить отличный повод избавиться от назойливых исследователей, ему придется выполнять их просьбы.
— Вы действительно верите этой парочке? Неужели они смогут обуздать эпидемию?
— Между прочим, их там уже трое. На помощь к ним прибыла биолог.
— О, это уже интересно. И меня даже не поставили в известность?
— Очевидно, нет, господин мэр, но я уверен, что они непременно познакомят вас с ней.
— Что ж, хорошо. И все-таки, вы верите, что эти трое смогут решить проблему?
— Конечно. У них первоклассное оборудование. По последнему слову техники.
— Хм… согласен. Я достану для них сводку погоды. Благодарю вас за сообщение.
Он сделал вид, что очень занят и отвернулся к стопке бумаг.
— Если позволите…
— Конечно. Желаю вам хорошего дня, господин мэр.
Лесничий вышел из кабинета довольный тем, что удалось выиграть время, и теперь он сможет разобраться в тайне исследователей, которые занимались чем угодно, но уж никак не бешенством.
8 мая, офис президента Франции, Париж.
Президент Мишо отложил в сторону документы, отклонился на спинку кресла и начал массировать виски. Он размышлял. Его люди хорошо поработали. Не зная сути вопроса, они собрали для него всю информацию, которая требовалась. Ну а анализ и заключение он с легкостью мог сделать и сам. Но именно это и заставило его сомневаться. Не может все быть так просто. Или все же может?
Был лишь один человек, которому президент мог рассказать о своем открытии, и тот внушил бы ему уверенность. Граф.
Президент снял трубку и набрал ноль. На том конце провода ответил секретарь.
— Обеспечьте мне свободную линию по личному вопросу. И, пожалуйста, не пользуйтесь официальными линиями, — приказал президент и положил трубку.
Конечно, он с легкостью мог бы воспользоваться и своим телефоном, выбрав свободную от прослушивания линию, но все эти разговоры протоколировались. Через пару мгновений раздался телефонный звонок.
— Линия свободна, господин президент.
В трубке раздался легкий щелчок и гудок. Президент набрал швейцарский номер. Когда на другом конце сняли трубку, он представился.
— Это Эммануил. Я хотел бы поговорить с графом.
Обычно он никогда не представлялся по имени, но сейчас таким образом он хотел подчеркнуть свое доверие. Не прошло и нескольких минут, как в трубке раздался звонкий голос пожилого человека.
— Алло!
— Месье граф, это Эммануил Мишо. Прошу прощения, что так неожиданно звоню вам.
— Месье президент, это такая честь для меня! Что я могу для вас сделать?
— После нашего последнего разговора я навел кое-какие справки и сделал весьма интересные выводы. Я хотел бы поделиться ими с вами.
— Это очень мило с вашей стороны. Я надеюсь, вы не ждете от меня профессионального заключения.
— Ну, может быть, вы могли бы как-то спонтанно выразить ваше мнение по этому поводу. И, возможно, подсказать, куда мне двигаться дальше.
— Ваше доверие делает мне честь, и, честно говоря, мне не терпится узнать о ваших выводах. Правда, не могу вам обещать, что выскажу что-либо конструктивное на этот счет.
— Дело вот в чем. Помните, я говорил вам о хороших отношениях с промышленниками и о том, что некоторые предприниматели как-то отдалились от меня.
— Да.
— После нашего разговора мое чувство лишь усилилось, и теперь я почти уверен, что это не случайность. Потому что их отстранение было слишком странным и внезапным. Но это и не тайный сговор с целью слияния или чего-то в этом роле — об этом мы бы сразу узнали. Я пришел к выводу, что на самом высоком уровне были приняты осознанные и внезапные решения. Людьми с безграничным влиянием.
— Вы имеете в виду предпринимателей?
— Не исключено. Но не стоит недооценивать и влиятельных акционеров, наблюдательные советы или кого-то из этой области.