– Готово, шеф! Всё, как вы просили.
– Быстро ты обернулась!
– Кто ищет – тот найдет! Возле метро сразу два проката. Подобрали мне все, что нужно. Такие удобные времена настали, сама удивляюсь!
– Только теперь поняла? Век живи…
– Погодите, – вмешался Санада. – Какого черта заниматься сценарием прямо сейчас? И зачем вам для этого целых четыре камеры?
Я состроил недовольную мину.
– Оба владельца прав на портрет в нашем деле ничего не смыслят, – начал я объяснять ему, как ребенку. – Пусть даже профессор Ёда и торчит в телевизоре с утра до вечера. Как ни рассказывай им на словах, они все равно не смогут понять, о чем речь, пока мы не покажем сам ролик. Куда легче будет получить их согласие, показав хотя бы пробник сценария. Материал для этого уже есть. Сейчас переделаем его в цифру и покажем обоим на компьютере. Рекламный текст пока вставим вручную. И тогда они поймут, как это будет выглядеть в телевизоре.
Санада на секунду задумался, но тут же снова ринулся в бой:
– Хорошо. Кому вы поручите пробник?
– Я сам его сделаю.
– Ты умеешь монтировать?
– Да уж как-нибудь, – ответил я и повернулся к Охаре. – У тебя в компьютере есть форма контракта на передачу прав?
– Предварительная или официальная?
– Предварительная. Оставь пустые места и распечатай, я потом от руки заполню.
– Погодите! – снова встрял Санада. – Контракт я заполню сам. Нужно будет на месте обсудить его сроки и сумму вознаграждения.
Я милостиво согласился:
– Ну хорошо, это доверим вам. Больше времени на монтаж останется.
– И когда ты закончишь?
Я посмотрел на часы. Одиннадцать. Похоже, от обеда придется отказаться.
– Думаю, часика за три.
– Ну, тогда ближе к вечеру я попробую выйти на профессора Ёду. Назначу встречу на сегодня, самое позднее – на завтра…
Я не удержался и тяжело вздохнул. Похоже, Санада ни за что не хотел выпускать вожжи из рук. Опять эта проклятая борьба кланов. Насколько я помню, Санаду назначили начальником сразу после того, как Исидзаки стал президентом…
– Хорошо, – кивнул я. – Лишь бы он не был занят. Только звоните ему не раньше, чем я закончу.
– Ладно, – кивнул он и взял с моего стола визитку и карту. – Эй, Охара! Сделай-ка для меня копии…
Охара надула губки и вопросительно посмотрела на меня. Я молча кивнул. Едва заметно покачав головой, она отправилась выполнять поручение.
Завладев ксерокопиями, Санада продолжил командовать:
– Ну что ж, займись делом. А с Ёдой я потом сам договорюсь. Еще за матерью малыша, этой Саэки, придется побегать с утра… Попробую вычислить ее телефон по справочной. Не найдут – пойду прямо по адресу.
– Я сообщу, когда закончу, – напомнил я лишний раз. – Прошу вас, до тех пор никуда не звоните.
– Да понял, понял…
Когда Санада отошел, Охара скривила рот:
– Чего это он? То помощи не дождешься, а то в каждой бочке затычка.
– Горит на работе… Похвальное трудолюбие, ты не находишь? В общем, я запираюсь в переговорной. А твое задание на этом кончается, спасибо.
– А разве с монтажом помогать не нужно? Не знаю, конечно, что там за сценарий…
– Ничего не нужно. Если честно, я понятия не имею, как пленку в цифру перегонять… Да и того, что ты принесла, все равно для монтажа недостаточно.
От удивления она раскрыла рот. Слишком глупое выражение для такого симпатичного личика.
– Но зачем же вы их заказывали?
– Так… Выяснить кое-что.
Оставив ее стоять столбом, я направился в переговорную. Запирая дверь изнутри, ощутил прилив слабости. Похоже, и правда жар. Закончу – пойду в медпункт, решил я и вставил кассету в камеру.
Час спустя я снял трубку телефона и набрал номер.
– Приемная президента, – сказали в трубке.
Если уж рассуждать о сокращении штатов, то голос Нисимуры мог бы заменить любой робот. Без малейшего ущерба для производственных показателей.
– Это Хориэ из рекламного, – сказал я. – Господина президента, пожалуйста.
Пока меня соединяли, заболела голова. Знобило уже сильнее.
– Исидзаки слушает, – услышал я наконец.
И без приветствий рубанул напрямую:
– При выполнении вашего задания возник форс-мажор. Поэтому я решил доложить вам лично.
– Форс-мажор? Что именно?
– Если ролик с этим видео выпустить в эфир, возникнут проблемы не только с «Антиком». Это может привести к развалу компании в целом. Вероятность почти сто процентов.
Голос Исидзаки вдруг понизился до полушепота:
– Немедленно поднимайся ко мне. Один.
Место его секретарши пустовало. Я постучал.
– Входи, – послышалось из-за двери.
Как и в прошлый раз, Исидзаки сидел на диване и спокойно смотрел на меня. Я выразительно покосился на охранную камеру под потолком.
– А что… Госпожа Нисимура уже ушла?
– Отослал ее по делам. Придет через час, не раньше. Успеем поговорить.
Он указал на диван, и я присел рядом.
– Ну, что у тебя там за конец света? Рассказывай по порядку.
Я полез в карман и вытащил три кассеты. Одна из них – та, что оставил мне он. Я покосился на стол. Камера так и стояла там, не тронутая с моего прошлого визита.
– Могу я воспользоваться вашей камерой?
Он кивнул. Я встал, подошел к столу и взял в руки видеокамеру. Несколько царапин на корпусе говорили о ее почтенном возрасте.
– Я смотрю, эта «Айва» многое повидала. Давно купили?
– Года три назад, наверное. Эта у меня уже вторая. Только купил, как тут же цифровые появились! Сейчас, конечно, такими уже никто не снимает. Ну а мне она уже как родная…
– Первые цифровые видеокамеры появились в продаже в сентябре девяносто пятого. Два с половиной года назад. А цифровая «Айва» появилась еще через полгода. Я только что проверил по интернету.
– И что ты хочешь сказать?
– Сегодня вы ни в каком магазине аналоговой видеокамеры уже не найдете. Их производство, похоже, вообще прекращено. Однако такими камерами, как у вас, еще пользуется для домашней съемки довольно много народу. Примерно половина любителей еще снимает на пленку. Нынешний, девяносто восьмой год, наверно, войдет в историю как переходный…
– И что из этого?
– Эту запись вы делали на чистой пленке?
– На чистой? В смысле – на новой? Да, конечно. Я никогда не пишу поверх записанного.