Созвав совет капитанов, Лев определил план действий для Темных Ангелов.
— Мы расположим наш флот между кораблями Железных Рук и Гвардии Смерти, а потом потребуем прекратить военные действия, — объявил примарх офицерам, собравшимся в тронном зале на борту «Непобедимого разума». — Раз ни одна из сторон не хочет рисковать схваткой, едва ли они сильно захотят получить нового врага.
— Опасный план, монсеньор, — заявил капитан Масурбаил, который командовал фрегатом «Интервенция». — Мы лишь окажемся в рискованном положении, и что с того? О факте нашего прибытия и о нашей численности уже знают и те, и другие, так что ни к чему подвергать себя опасности прямой атаки.
— Проявление воли и угроза, — ответил Лев, холодно усмехнувшись. — Наши намерения и наша решимость должны быть кристально ясными с самого начала, чтобы противники не вообразили, будто наши требования беспочвенны. Пердитус теперь под эгидой Темных Ангелов, и чем скорее мы сделаем этот факт явным, тем быстрее завершим свои дела здесь и сможем продолжить операцию против Повелителей Ночи.
— А Гвардия Смерти, монсеньор? — спросил Корсвейн. — Почему бы нам их попросту не атаковать с помощью Железных Рук? Всем известно, что Гвардия Смерти присоединилась к Хорусу с первых же дней мятежа.
— Пока мы не уверены ни в чьей лояльности, Механикум это тоже касается, поэтому не стоит ждать помощи ни от кого. После того, как Мануса убили на Исстваане, Железные Руки остались без лидера. Кто знает, кому теперь они на самом деле хранят верность? К тому же стало известно, что некоторые легионы перешли на сторону Хоруса не в полном составе. Отряды и корабли рассеялись по Галактике, да и варп-шторма привели к изоляции многих секторов, так что братец, о данной ситуации не стоит судить столь поспешно. Может оказаться, что в Пердитусе лояльна Гвардия Смерти, а Железные Руки поднялись против власти Императора.
Корсвейн с поклоном принял мудрость примарха. Тем временем слово взял капитан Стений:
— Желаете ли вы, монсеньор, разместить войска на Пердитус Ультима? Должны ли мы прорваться на низкую орбиту сквозь оцепление Железных Рук и Гвардии Смерти?
— Именно таково мое намерение, капитан Стений, — ответил Лев. — «Непобедимый разум» возглавит прорыв к Пердитус Ультиме, пройдя сквозь передовые части двух вражеских флотов. Мы должны предупредить их по радиосвязи, что на любые враждебные действия будем реагировать немедленно, решительно и ударим превосходящими силами. Я проинструктирую наш флот, как только мы закончим совещание. Еще вопросы есть?
В интонации Льва сквозил намек на то, что дебаты уже закончены, и собравшиеся капитаны преклонили колени в знак того, что подчиняются приказу примарха. Они удалились, но Корсвейн задержался в зале для аудиенций, желая поговорить с повелителем наедине. Лев взмахом руки разрешил ему высказать свое мнение.
— Вполне возможно, что ваши слова верны, монсеньор. Но остается вероятность, что в этой ситуации Железные Руки верны Терре, а Гвардия Смерти присягнула Хорусу, — сказал сенешаль. — Мы должны подготовить наше продвижение таким образом, чтобы защититься от атак Гвардии Смерти.
— Как скажешь, братец. Тем не менее, не будь так уж уверен в лояльности Железных Рук. Мы живем в сложное время, и не так просто отличить тех, кто сражается на нашей стороне, от тех, кто сражается против нас. Враждебность по отношению к Хорусу не гарантирует верности Императору. Существуют и иные силы, которые реализуют право на господство в своих владениях.
— Я не понимаю, монсеньор, — признался Корсвейн. — Кому еще можно присягнуть, кроме Хоруса и Императора?
— А кому служишь ты? — ответил Лев вопросом на вопрос.
— Терре, монсеньор, и делу Императора, — мгновенно отозвался Корсвейн, вытянувшись, словно подсудимый на допросе.
— А как же твоя клятва мне, маленький брат? — Голос Льва прозвучал тихо и задумчиво. — Разве ты не лоялен к Темным Ангелам?
— Конечно лоялен, монсеньор! — Корсвейна ошеломило предположение, что он мог бы считать иначе.
— Есть и другие силы, для которых на первом месте — их примарх и легион, — объяснил Лев. — Если бы я велел тебе отказаться от любых попыток защитить Терру, что ты ответил бы?
— Пожалуйста, не шутите так, монсеньор. — Корсвейн покачал головой. — Мы не можем позволить Хорусу победить в этой войне.
— А кто тут говорит о Хорусе? — уточнил примарх.
Он закрыл глаза и несколько мгновений тер лоб, а затем оглядел Корсвейна, оценивая его.
— Это не твоя проблема, братец. Подготовь силы к нападению, а главное бремя пусть останется на моих плечах.
Устроившись возле бронированных окон главной цитадели станции Магелликс, капитан Ласко Мидоа непрерывно следил за комплексом Механикум. Его внимание было направлено на юг и на восток, в сторону седьмого, восьмого и девятого форпостов, захваченных Гвардией Смерти. За пределами низкой восьмиугольной конструкции находились зеркальные экраны, которые окружали по периметру весь объект и создавали микроклимат за счет восходящих тепловых потоков. Эти потоки позволяли более или менее охлаждать Магелликс и поддерживать в нем температуру, если не сносную, то хотя бы пригодную для жизни. Плацдарм противника был закрыт не только вздымающимися горами Пердитус Ультимы, но и покровом плотного зеленоватого тумана, который простирался на тысячи километров. На высоте многих километров над уровнем равнины эта пелена искрилась под лучами солнца, которые отражались от золотистого зеркального покрытия на камне.
Слой вездесущего тумана искажал дистанцию. Несмотря на то, что отдаленные сооружения находились в нескольких километрах, они выглядели крупнее и, казалось, располагались на расстоянии болтерного выстрела. Тепловое мерцание, исходившее от зеркальной стены, только усугубляло проблему. Все это мешало чувству перспективы и не помогало решению стоящей перед капитаном задачи: обнаружить врагов, если они проникнут внутрь приземистой крепости с намерением атаковать.
Рядом с Мидоа стоял капитан Казалир Лоррамех, командир Девяносто восьмой роты. Оба офицера легиона Железных Рук прибыли на Пердитус Ультиму около сорока дней назад и все это время носили полное боевое снаряжение. Теперь они сняли шлемы, поскольку искусственная атмосфера внутри Магелликса позволяла это сделать. Оба космодесантника выглядели практически одинаково: коротко стриженные седые волосы, широкие лица и грубая кожа. Лишь две приметы позволяли различить их: глаза Лоррамеха были голубыми от природы, в то время как глаза Мидоа представляли собой имплантированные серебристые линзы. Вставленный в трахею Мидоа респиратор заменял нижнюю челюсть и горло и ритмично шипел в такт дыханию. При разговоре голос капитана раздавался из небольшого динамика, встроенного в правую скулу. Устройство превращало слова Мидоа в напевный речитатив, который не вязался с механическим обликом космодесантника.
— А ты уверен, что они направляются прямо на орбиту? — спросил Мидоа, когда Лоррамех сообщил, что Темные Ангелы идут к Ультиме на полной скорости.