сердобольными учителями из жалости к туповатой девочке, – предположила я. – А родители
ее из породы людей, которые считают, что диплом о высшем образовании, пусть даже
выписанный в Мижевске, является жизненной необходимостью.
Роберт кашлянул.
– Отец Медведевой трагически погиб вскоре после того, как его юная дочка стала
замужней дамой, – в его лаборатории случился пожар. Мать покончила с собой вскоре после
смерти супруга. Жестоко так говорить, но хорошо, что Инна Леонидовна не дожила до суда, на котором ее зять получил пожизненное заключение.
– Что? – подпрыгнула я. – Муж Медведевой – осужденный преступник?
Компьютерщик спокойно продолжил:
– Первого супруга Ирины звали Андрей Геннадьевич Молоков. Он лидер мижевской
преступной группировки. Грабил со своими подельниками проезжавшие по трассе фуры, убивал владельцев легковушек, потом сбывал их машины, контролировал большинство кафе
на разных шоссе и «плечевых» *censored*ток, обслуживавших дальнобойщиков. И при этом
он математик, автор нескольких учебных пособий, преподаватель одного из вузов в Канске, кандидат наук, доцент, собирался защищать докторскую. Его долго не могли вычислить, Молоков оказался хитрее лисы. В Канске вел безупречно правильный образ жизни: прекрасный педагог, отличный сын, нежно заботящийся о престарелой матери, оставшийся
из-за нее до сорока лет холостяком, чтобы не травмировать родительницу знакомством с
невесткой. Жил он скромно, в простой двушке, ездил на стареньких «Жигулях», одевался
прилично, но вовсе не шикарно. А вот под Мижевском он, как потом выяснилось, построил
добротный дом, где в гараже стояли новенькие иномарки, а в спальне его ждала юная
жена-красавица, на которую было предусмотрительно записано имущество. Когда Андрея
Геннадьевича осудили и отправили по этапу, Ирина развелась с ним, переехала в Бронск и
спешно вышла замуж за Илью Обнорского, сменила фамилию. Теперь она Ирина Олеговна
Обнорская.
– Погоди, погоди, – забормотала я, – Ирина – Арина…
– Ага! – по-детски воскликнул Роберт. – Значит, дамочка представляется Ариной? Слушай
дальше. С Ильей она развелась, не прожив с ним и полугода. Думаю, брак был фиктивным, его оформили с одной целью – избавиться от девичьей фамилии «Медведева», которую она
не меняла при первом замужестве. И вот что интересно. Переехав в столицу, красотка
поселилась в прекрасной трехкомнатной квартире в новостройке, которая была приобретена
на ее имя еще в годы брака с Молоковым. Кроме того, она обзавелась малолитражкой
японского производства, пристроилась на работу в «Дом солнца» и начала делать карьеру.
– Стоп! Возникает масса вопросов. Почему Арина избежала наказания? Если все
имущество бандит оформил на нее, значит, она понимала, что муженек отнюдь не простой
преподаватель вуза. И еще! Самолеты и поезда ежегодно доставляют в Москву тысячи
провинциалок, которые мечтают строчить статьи о тряпках и посещать светские вечеринки в
статусе модного репортера. Пальцев на руках хватит, чтобы перечислить тех, кому все-таки
удалось зацепиться в глянце да еще стать начальницей. Столица сурова к искательницам
счастья, у них нет ни денег, ни связей, ни нужных знакомств, ни влиятельных покровителей.
Начинающие журналистки мечтают, чтобы их статейку напечатало хоть какое-нибудь
крошечное, мало кому известное издание. Арину же приняли на работу в престижное место.
Думаю, не много найдется гламурных журналов, руководство которых захотело бы иметь в
штате пусть бывшую, но жену человека, осужденного до конца дней быть в изоляции.
– Тут мне пока нечего тебе сказать, – вздохнул Троянов. – Однако…
Но я, услышав за дверью шаги, не дослушала его, быстро нажала на «отбой», сунула
телефон в карман и сделала вид, что рассматриваю картину на стене. А из коридора тем
временем летел недовольный голос Обнорской:
– Что за манера поднимать по любому поводу бучу? Ты почему, Рябикина, сея панику, носишься по коридорам?
Дверь распахнулась, передо мной предстали безукоризненно элегантная, с безупречно
уложенными волосами Арина и красная, вспотевшая, растрепанная Ксения.
– Танюша, – сладко запела Обнорская, – бога ради, простите. Ксюша у нас очень
эмоциональная, нервничает по любому поводу. Вы, наверное, огорчились?
– Ну конечно, – забубнила я, – испугалась, что конкурс отменят. Если дорогой приз исчез, как проводить соревнования?
– Ничто не пропадало, – заулыбалась зам. главного редактора. – У нас все на месте!
– Просто безобразие! – загремел невдалеке властный женский голос. – Стоит уехать на
пару дней, как все идет вразнос.
– Ой, мамочки… – испуганно прошептала Рябикина. – Ольга вернулась. Почему она так
рано прилетела? У нее отпуск через неделю заканчивается.
– Не знаю, – без тени волнения на лице ответила Арина. – Сама думала, что Николаева еще
на острове, купается в океане.
Дверь снова распахнулась, и я увидела стройную даму в темно-синем платье. Из груди
вырвался вздох. Каким образом некоторые женщины ухитряются сохранить талию в
шестьдесят сантиметров, даже когда их юность давно прошла? Ольгу Ивановну можно хоть
сейчас выпускать на подиум: сорок второй размер одежды, идеальная осанка, стройные ноги, легкая походка…
– Ксения, объяснись! – не замечая меня, потребовала владелица издания. – Только вошла в
редакцию – и сразу услышала твой истеричный вопль. В чем дело?
Рябикина замялась. И тут опять раздался крик:
– А что у нас случилось? Правда, что приз сперли? Полицию вызывать нельзя! – В комнату
влетел клон Арины в красном платье.
– Добрый день, Олеся, – холодно поздоровалась Николаева.