Прошлую ночь он прятался, пребывал в бегах, тщетно пытался разобраться в окружающем и думал над тем, во что все это может в конечном счете вылиться. Но они взяли Мелиссу, и это уже слишком. Агенты ФБР, возможно, те самые, что убили Броновича, арестовали ее и убили партнера Блевинса. Представить себе, что в руках ФБР она будет в большей безопасности, он не мог. Ему хотелось вернуть ее. Питер все время думал о вчерашнем утре, когда Мелисса выходила из-под душа с мокрыми волосами и чувственной улыбкой на губах, и о том, как смотрела на него, только одним взглядом сводя с ума.
Это означало, что он охотился на людей, искал кого-то, кто мог бы не пускать ее к нему. И никакого значения не имели ни значок, ни униформа, ни фальшивые имена, которыми они пользовались, чтобы спрятаться от него. Покинув музей, он шел по улице с независимым видом, нарываясь на неприятности. Он вышибет ответы из своих жертв, как только борьба закончится. Так что он сознательно являл собой удобную цель в расчете на то, что они обстреляют его.
Ходьба усилила озлобление, и он был возмущен тем, что никто не появлялся. Но где же они? Питер пересекал улицы на красный свет, шел по краю водосточной канавы, делал все, чтобы привлечь к себе внимание. При этом он все время скрипел зубами, чуть не ломая их. Он был взбешен, но не слабоумен. «Неуправляемый псих» активизировался, но он сдерживал его. До сих пор Джеймисон только дважды наблюдал неподконтрольное безрассудство «неуправляемого психа», и отнюдь не желал повторения.
Мелисса, благодарение Богу, никогда «неуправляемого психа» не видела, но однажды была близка к подобному состоянию, в тот единственный раз, когда он исчез на американской земле. А вот Блевинс – видел. Он знал, на что способно это дикое животное, и Джеймисон был уверен, что тот ничего не забыл. Да и кто бы мог забыть такое?
Они несли патрульную службу. Шел очередной жаркий, вонючий день в поливаемой тропическими дождями Юго-Восточной Азии. Они с трудом плелись по джунглям, пробиваясь сквозь сплетение лиан в полной боевой выкладке и с сознанием грозящей им опасности. Они несли на себе смертоносное вооружение, которое пугало их своей убойной силой. Их снаряжение весило сорок фунтов вместе с письмами и фотографиями родных, аэрозольными средствами против насекомых, куревом, питьевой водой, гранатами, тальком для ног, сухими носками, личным оружием и М-16 в придачу. Они пробирались сквозь густые заросли бамбука и очень хотели остаться в тот день в живых, зная, что кто-то из них все-таки умрет.
В этом не было ничего от кино. Приходилось идти вдоль тропинок и видеть сны наяву о доме, об обеде с чистыми руками, о сне в сухой постели. Или о том, как ты целуешь девушку и прикасаешься к ее груди. А еще о том, что начинаешь день с горячего завтрака, а потом идешь на работу, где, для того чтобы получать жалованье, тебе не нужно убивать незнакомых людей. О таких вот простых вещах.
Сколько раз им приходилось вот так пробираться сквозь такие же джунгли, чтобы вызвать огонь на себя? И почему армия не позволяла им просто пойти и убить вьетнамца? Черт побери, любой салажонок знал, был уверен, что знает, где найти их. Только начальники, протирающие штаны в штабе, похоже, пребывали в полном неведении.
Но они осторожно пробирались в колоннах по одному, держась подальше от тропинки, чтобы обеспечить свою безопасность, но оставаясь достаточно близко к ней, чтобы не сбиться с пути. Командовал ими новый лейтенант Рич Блевинс. Рич, крепыш, только что прибывший из цивилизованного мира. Его предшественник лейтенант Траск запутался во вьетнамском малозаметном заграждении из колючей проволоки и был буквально разорван на куски пулями противника, когда пытался выпутаться из этого «спотыкача». Отряд Джеймисона вел ответный огонь, а изрешеченное тело Траска вертелось в страшном танце между противниками.
Блевинсу никто не доверял. Он был новым человеком, а новички ничего не знали, особенно офицеры. Да и где им было что-нибудь узнать – в колледже? В школе подготовки офицеров? Черта с два. Правила игры изучались в ходе самой игры, а это было первое боевое патрулирование, которым руководил лейтенант Блевинс. Но им приходилось слушаться приказов Блевинса, пока его команды не противоречили их собственному пониманию того, что нужно делать, чтобы выжить.
Джеймисону тогда было девятнадцать лет. Первую часть своей жизни он провел в разъездах по Америке с родителями. Его отец, один из первых специалистов по консалтингу в области управления городским хозяйством, находился в командировках продолжительностью от шести месяцев до года. Было множество школ, пропущенных уроков и уйма злоключений. Они обосновались в Вирджиния-Бич на довольно продолжительное время, что дало ему возможность окончить среднюю школу, но он очень отставал от одноклассников и сдал экзамен с большим трудом. После окончания школы армия предложила ему службу в своих рядах, что стало первым реальным шансом получить нечто постоянное. Сейчас он как раз думал об этом и о том, что сегодня вечером надо бы написать родителям, если только удастся дожить до вечера. Где они теперь живут? В Портленде? Нет, тот контракт уже закончился. Может…
Блевинс не допустил ни одной ошибки, но это был один из тех дней, когда в «зоопарке» происходили нехорошие дела. Блевинс вел колонну не хуже других, применяя на практике знания, которые получил во время подготовки, выглядел молодцом в своем новом отглаженном обмундировании и подавал четкие сигналы рукой. Джеймисон и пара других солдат только что закончили смеяться над тем, каким обеспокоенным он выглядел, отклоняя в сторону гигантские листья бананов и вглядываясь в непролазную стену джунглей в поисках прохода, достаточно широкого для того, чтобы по нему могли пройти его люди. Блевинс оказался первым, кто получил пулевое ранение – было видно, что две пули попали ему в живот, – но он повернулся, придерживая эту часть тела рукой, и дал сигнал своим людям, с какого направления им следует ожидать нападения, и только потом упал. Противник открыл автоматный огонь со стороны деревьев. По оценке Джеймисона, их было человек пять-шесть, пользующихся всеми преимуществами своей позиции – размещение на более высоком месте, наличие укрытия от огня, хорошая маскировка и внезапность. Он шел последним в колонне и едва ли попадал в «огневой мешок» вьетнамцев.
Они открыли ответный огонь из всех имеющихся у них огневых средств – ружей, гранатометов М-79, автоматических винтовок М-16 и всенепременных пулеметов М-60. Даже если бы над ними пролетел реактивный самолет, никто не услышал бы рева его двигателя. Его превзошел бы высокотехнологичный «разговор» М-16, перекрывающий механическое потрескивание автоматов АК-47, которыми были вооружены коммунисты. По звуку выстрелов можно было определить число стрелявших – американцев и вьетнамцев. Статистика была ужасающей. Группа лейтенанта Блевинса к тому времени потеряла половину, а то и больше личного состава. Перестрелка продолжалась не более минуты. Черт побери, менее чем полминуты, а они уже потеряли половину людей.
После обработки первой зоны сплошного поражения вьетнамцы перенесли огонь на Джеймисона. До сих пор он вел прицельный огонь одиночными выстрелами по целям, укрывающимся за листьями, но теперь все эти листья качнулись в его сторону. Дело усложнялось по-настоящему. Огонь М-16 стал редким. Стреляли, наверное, только он да еще один солдат, а огонь «Калашниковых» оставался довольно плотным. Вызвал ли хоть кто-нибудь авиационную поддержку? Или артиллерийскую? Вышел ли кто-нибудь им на помощь?