— Поедем мы медленно, так что устраивайтесь поудобнее и наслаждайтесь пейзажем.
Не успел он договорить, как последняя ракета с шипением догорела и мир погрузился во тьму.
Из машины станция «Трюдо» была плохо видна, зато четко выделялись ветряки, они усиленно трудились, превращая дикую энергию стихии в электричество.
— Термоэлектрические генераторы, — поведал Верно. — Летом мы дополняем их платиновым катализатором чистого окисления. Плюс водородные ячейки вроде тех, на которых работает наш транспорт. И солнечные батареи.
Комплекс куполообразных зданий рос по мере приближения процессии к пункту назначения. Показался долгий подъем в просторный туннель.
— Наше скромное жилище, — рекомендовал Верно. — Скат и туннель имитируют вход в укрытие, придуманное эскимосами.
— Иглу? [17] — спросила Хэнли, мысленно перелистав школьный учебник по обществознанию.
— Совершенно верно. Скат не позволяет теплому воздуху быстро улетучиваться через выход и обеспечивает медленное поступление холодного воздуха в жилище. Правда, нам не удалось угадать идеальный угол наклона. Изредка, когда ветер усиливается, приходится закрывать туннель, иначе возникает вакуумный эффект и все тепло высасывает наружу.
— Наши здания, — раздался по радиосвязи чей-то английский с акцентом, — это совершенные тепловые ячейки. Они полностью защищены от окружающей среды, а она — от них. Арктика — дело тонкое. Заледенелая пустыня усугубляет самое незначительное физическое явление.
— Спасибо, Коос, — откликнулся Верно, — все правильно.
Караван невероятно медленно заполз в туннель, жерло которого поверху обрамляли грозные сосульки.
— Потрясающе, — произнесла Хэнли, наблюдая за тем, как меняются цифры на электронном термометре.
— Туннель способствует плавной акклиматизации тела и препятствует образованию тумана в помещениях.
— Тумана?
— Да. И в довершение дождя. Настоящее бедствие. Некоторые городки в Арктике просто осаждает туман, образующийся исключительно благодаря дыханию людей и животных.
Скат перешел в пологую площадку. Здесь было на тридцать градусов теплее, чем у основания пандуса, хотя температура по-прежнему оставалась намного ниже нуля.
Кортеж остановился под длинным остекленным балконом. С него свисали кабели для подзарядки аккумуляторных батарей. Водители начали вылезать из кабин. Тем временем какой-то человек принялся подсоединять к машинам кабели.
Верно помог Хэнли спуститься наземь и указал на балкон:
— Это Внешний отдел. Там следят за тем, чтобы количество вернувшихся совпадало с количеством ушедших, а еще за тем, чтобы наш туннель не облюбовали белые медведи.
Он помахал рукой кому-то на балконе. В ответ тоже помахали.
Хэнли задрала голову. Купол здания был остеклен.
Ярче, чем Хэнли приходилось когда-либо видеть, в небе прочертила дугу падающая звезда. Потом еще одна.
— Ух ты! Ну и спецэффекты!
— Да, — согласился Верно. — Все дело в воздухе. В отсутствии конвекционных потоков.
Хэнли рассмеялась — восторженно, как дитя.
— Потрясающе, — проговорила она, жалея, что рядом нет Джоя.
— Идемте. — Верно подал ей руку и провел в широкую полукруглую прихожую.
В нескольких метрах впереди табличка, написанная от руки на дюжине языков, призывала раздеться.
Верно проворно спустил пушистые слои костюма до пояса и снял шлем. Металлизированный жилет засиял, словно доспехи. Хэнли последовала примеру Верно.
По коридору к ним спешила женщина (как показалось Хэнли, ее ровесница) в бежевом халате и фетровых сабо. Густые черные волосы были с сильной проседью, но это не портило незнакомку, наоборот, придавало некий лоск.
— Дебора Стинсма, стоматолог, — представил Верно, — а теперь позвольте мне вас оставить. Увидимся позднее.
— Я сегодня по совместительству член приемной комиссии и экскурсовод, — улыбнулась Стинсма.
— Рада познакомиться с вами, Дебора.
— Можно просто Ди. И на ты.
— А я Джесси. Бравый мистер Стивенсон, прежде чем вышвырнуть меня за борт, передал для тебя вот это.
— О, никотиновый пластырь!.. Спасибо. Все пытаюсь бросить курить.
— Ну и как, успешно? Я тоже пытаюсь. Последние лет двадцать. — Хэнли откинула волосы за спину. — Знаешь, а ты не очень-то похожа на стоматолога.
Ди рассмеялась:
— Да, мне часто об этом говорят. Родители хотели дать мне в руки надежную профессию: «стоматологи нужны всегда». Пока я мирилась с обучением на стоматологическом факультете, они не возражали против моих побочных занятий. Тем временем я тайком погрузилась в антропологию. И когда на факультете вывесили объявление, что нужны стоматологи на работу в поселения коренных жителей на севере Канады, я первой подала заявку. Знаете, прежде у эскимосов, когда они потребляли мало углеводов, были действительно чудесные зубы, а теперь просто отвратительные. И главное, почти никто не приучен как следует о них заботиться.
— Разве здесь живут эскимосы?
— Да нет же, это было к югу отсюда, в Нунавуте, до того как я приехала на «Трюдо».
— А как тебя занесло сюда?
— Случайно. Связалась с одним археологом. Он побыл здесь и уехал, а я осталась.
— Кстати, — вспомнила Хэнли, — я давно мечтала заменить металлические пломбы нетоксичными амальгамами. Ты не поможешь осуществиться мечте?
— Когда-нибудь с удовольствием, — сочувственно ответила Ди. — Мой рабочий график забит до отказа. Арктический холод убийствен для пломб. Металл сжимается, и они буквально вываливаются из зубов. — Она взглянула на часы. Давай поторопимся.
Ди провела Джесси в комнату с пятью рядами шкафов, каждый из которых был способен вместить человека; в шкафах висели полярные костюмы с именными нашивками.
— Твой вот этот, — указала Ди на шкаф, последний во внешнем ряду.
Мимо женщин прошел почти обнаженный молодой человек. Хэнли бросила на спутницу вопросительный взгляд.
Та улыбнулась:
— Мы здесь не особенно скромничаем. Наше сообщество довольно либеральное, скорее европейское, нежели североамериканское. Ты стеснительная?
— Нет, я выросла в большой семье: на семерых человек одна ванна. Так что когда во время обучения в медицинском колледже я жила в одной квартире с двумя парнями, мне было очень комфортно.
Ди рассмеялась:
— Я подожду, пока ты вымоешься и переоденешься.