— Около четырех тысяч миль. Это примерно равно расстоянию между Лос-Анджелесом и Амазонкой.
— Боже, я бы сейчас все отдала за чашку кофе с молоком. Не знаешь, где поблизости его подают?
— Ближе чем в Мурманске ты вряд ли найдешь кофе. Ну а молоко…
— Как я понимаю, мы на месте. — Хэнли махнула рукой в сторону меток.
— Да. Можно вылезать. Лед довольно устойчив.
— А он не сдвинется?
— Этот — нет, потому что он прибрежный. А вот исследовательская станция, расположенная на океаническом льду, может проплыть за сутки девять миль.
— Наверное, испытываешь странное ощущение, находясь в таком постоянном движении, — промолвила Хэнли.
— В девяностых годах китайское судно из Гонконга во время шторма потеряло груз — желтых игрушечных утят. Они вывалились за борт в Тихом океане и объявились через семь лет на пляжах Атлантики. Из одного океана в другой их перенесли потоки ледяных глыб.
— Теперь мы с Джоем будем повнимательнее разглядывать пляж.
Нимит улыбнулся.
— У льда стабильная траектория? — спросила Хэнли.
— Да, он движется против часовой стрелки, однако зигзаги его непредсказуемы. Поэтому так трудно найти корабль, засевший во льдах.
«Как убийцу шамана», — подумала Хэнли.
И выбралась из фургона. За ней, держа ружье наперевес, последовал Нимит. Джесси взяла несколько образцов льда непосредственно с места стоянки. Потом, нагнувшись, разметая снег ногой, начала осматривать местность с помощью электрического фонарика.
— Что ты ищешь? — спросил Джек.
— Трупы.
— Что?!
Хэнли выпрямилась.
— Останки животных, птиц — всех, кто способен быть переносчиком болезни. Я бы хотела вычислить тварь, погубившую шамана и твоих товарищей. Встречаются здесь в это время года какие-нибудь птицы?
— Да. Например, чистики. Иногда задерживается парочка больших полярных чаек. Но с каждым годом количество пернатых сокращается. Подсчет поголовья ведет Мак.
— Чем же питаются эти птицы?
— Обычно креветки и ракообразные с приходом зимы уходят на большие глубины, однако некоторое их количество — как раз достаточное, чтобы прокормить отбившихся от стай птиц, — остается у поверхности воды.
— Ракообразные… теперь понятно, откуда в телах каиновая кислота. Вы находите мертвых птиц?
— Иногда.
— А в последнее время не случалось? Ученые зафиксировали бы подобную находку?
— Только если обнаружили бы что-то действительно необычное.
— Кто-нибудь из погибших занимался проблемой мертвых птиц? Например, Анни?
— Насколько я знаю, нет.
Хэнли пошла вокруг помеченной флажками площадки, объясняя:
— Вирусы проникают в нас разными путями. Возможно заражение от соприкосновения с пометом. Потому — ты не поверишь — я теперь ищу птичье дерьмо.
— И как, успешно?
— Более чем! — Она подошла к Джеку и рассмеялась.
— Тебя радует неудача?
— Меня радует вооруженный пингвин. Ты уверен, что ружье не заледенеет?
— Я обработал его тефлоновой смазкой. — Нимит указал в темноту. — Полынья там.
Через несколько минут они подошли к краю темной воды. Пахнуло водорослями.
— Устройство, которое они приехали проверять, отпугивает обитателей полыньи? — спросила Хэнли.
— Это обычный дистанционно управляемый щуп. Похож на гигантскую сигару — длина около десяти футов, вес примерно десять килограммов. Работает очень медленно. Коснется чего-то, останавливается, пятится, обходит — как машина с бампером. Водным жителям он не помеха.
— В списке оборудования, возвращенного на станцию, щуп не значится.
Разумеется, ведь он по-прежнему в полынье. С мотором малой мощности он способен пыхтеть там вечно. Когда поступит команда, встроенная система самонаведения пригонит его к месту погружения. А так он просто кружит и кружит в воде на скорости в четыре морских узла.
— А что он делает?
— Контролирует обстановку. Он оснащен эхолотом и может дать представление обо всем Арктическом бассейне. Каждые три месяца полевая команда снимает показания приборов.
— Тише, — насторожилась Хэнли. — Тут кто-то есть!
Они принялись вглядываться в полынью. Джек поднял ледяной осколок и швырнул в воду. В ответ раздался странный звук — будто кто-то обо что-то шлепнулся.
— Что за черт? — удивилась Хэнли.
Черная вода побежала кругами.
— Скорее всего это тюлень. Он спит в полынье «стоя», как поплавок.
— И никакая температура его не смущает?
— Главное, чтобы ветер не дул. От ветра тюлень прячется под лед, около полыньи. Когда воздух в легких кончается, он просыпается, высовывается наружу, делает вдох и снова уходит под лед спать. У тюленей минимальная теплоотдача, их невозможно разыскать с помощью инфракрасных сенсоров.
Джек поймал светом фонаря едва заметное углубление во льду и поднял руку, призывая Хэнли к тишине. Прошла минута. Вдруг из полыньи взметнулся со свистом фонтанчик.
Хэнли отпрыгнула.
— Это тюлень вдохнул, — пояснил Джек.
— А зачем он выпустил маленький гейзер?
— Освободил пасть для глотка воздуха.
— Чем питаются тюлени? — спросила Хэнли.
Водорослями, моллюсками, всякой мертвечиной, которая оседает на дно. Глубинные воды гораздо теплее поверхностных. Снизу во льду образуются трещины, они заполняются водой и дают приют водорослям. В этих висячих садах пасется множество животных.
— А не было резкого увеличения смертности среди тюленей или моржей?
— Нет. Хотя в последнее время они покидают Арктику тысячами.
— Почему?
— Пока никому не удавалось расспросить их с пристрастием. Скорее всего они ощущают наступление каких-то крупных перемен и спасаются бегством. В восемьдесят восьмом году у северного побережья Норвегии объявилось стадо примерно из двухсот тысяч голов.
— Аисты тоже предчувствуют катаклизмы. Они поднимаются в воздух перед извержением вулкана или землетрясением.
— Ну, тюлени движутся медленнее аистов.
— Ладно, забудем на время про тюленей. Если они и служат носителями заразы, то между ними и погибшими учеными наверняка имеется посредник. В летний период я бы заподозрила насекомых, но сейчас… — Хэнли проводила взглядом падающую звезду. — А чем еще занимались в лагере?
— Брали образцы льда. Анни интересовалась, насколько далеко проникли загрязнения с юга и как они влияют на экосистему.