Когда монстры разыскивали соплеменников, первым делом посылали туда корвет с миссионерами. Причём, что интересно и что заметили только недавно, миссионеры прибывали на планету совсем иного для себя вида. То есть уже этим как бы закладывали первый кирпич в основание грядущего прочного союза. После того как миссионеры обживались на месте посадки, строили там лагерь и возводили приёмную антенну тотального телепорта, и по проторенной дорожке туда наведывались и все остальные представители Монстросоюза. Тогда уже бороться с ними оказывалось сложно.
А вот когда велась изначальная настройка апертурного прицела для малого телепортационного канала, или, как его иначе называли учёные, «луч межпространственного пробоя», удавалось поймать этот луч и по его направлению отыскать точку планируемой высадки миссионеров. Настройка апертурного прицела, а потом и накачка в созданный канал должной энергии дело хлопотное, продолжительное, так что времени для подготовки носителей древней крови хватало. Мало того, уже на месте люди имели ещё несколько дней в запасе для установки особой антенны. Та, в свою очередь, окончательно корректировала последние перемещения корвета монстров в подпространстве, при желании сдвигая эту точку в радиусе нескольких километров. А это позволяло выбрать самую удобную точку для засады, а по прибытии врагов уничтожить их до последнего.
Кроме того, если в том месте были нужные полезные ископаемые, то имелась возможность создания должного количества простейшей взрывчатки. Её закладывали прямо под и вокруг построенной антенны, корвет возникал прямо над ней, и получался большой «бум». Конечно, корабли Монстросоюза так просто было не уничтожить, но при любом взрыве хоть какой-то урон, да наносился. И добивать врага легче, когда он деморализован неласковой встречей и значительной порчей ценнейшего на необжитой планете имущества.
Также считалось, что среди миссионеров преобладают апологеты идеологии непримиримой борьбы с человечеством, лучшие психологи и самые ярые фанатики. Так что уничтожение такого вредного контингента, несомненно, слыло огромнейшим благом. И как только удавалось перехватить и зафиксировать «луч межпространственного пробоя», старались отправить в нужное место одиннадцать воинов, дабы те приготовили врагам «тёплую» встречу.
На следующий день была запланирована неспешная загрузка транспорта деталями антенны, несколькими миниатюрными устройствами добычи полезных минералов и максимально возможного запаса оружия. А он, к сожалению, только и заключался во второй батарее для винтовок.
– Как ни прискорбно, но больше ничегошеньки взять не сможем! – заламывая руки и чуть ли не со слезами на глазах, жаловался Эйро Сенато́р. – Даже из продуктов ничего брать не полагается, грузоподъёмность ограничена. А на месте придётся охотиться на дичь и питаться зажаренным на кострах мясом. Ну, может, там ещё какие съестные корешки найдём, фрукты, ягоды. Анализатор у каждого в скафандр вмонтирован… – заметив, с каким удивлением народ на него смотрит, открыв рты, сержант понял, что допустил нарушение инструкций. Ибо продолжив прохаживаться, он, словно сам с собой рассуждая, пробормотал: – Ну, разве что пару горстей орешков себе в карман заброшу во время обеда…
Все бы и так это сделали, но теперь, после такого прозрачного намёка от командира, можно было не сомневаться: всё жидкое и мягкое будет съедено со стола, а вот что имеет пригодную для транспортировки форму и консистенцию, будет припрятано по карманам и за пазухой. Мясо – мясом, когда прижмёт, его и вегетарианцы лопать будут, а вот печенюшку погрызть да орешком закусить сырую воду – раем покажется.
– Ну, на сегодня – всё! – решил командир. – Всё остальное – завтра. Надо мелкие детали всем объяснять, а двух шлангов не хватает… К отбою, разойдись!
Несомненно, что предстоящее задание всех взволновало не на шутку. Тут же гомон голосов заполонил казарму и комнату для умывания, создавая впечатление, что здесь проживает человек двадцать, не меньше. Настолько много последовало предположений, догадок и хвастливых заявлений. Говорили все одновременно, порой не улавливая, что хочет сказать рядом находящийся товарищ. Причём каждый примерно прикидывал на себя плащ победителя, удачно вернувшегося из предстоящего боя.
При этом увлеклись настолько, что после второго гудка сразу два человека не успели допрыгать до своих кроватей. Им достались «единички», к которым привыкли и почитали за горчичники. Поэтому и дальше продолжали шептаться, непроизвольно повышая голос в дискуссиях. Седьмой, самый молодой из всех да вспыльчивый, заработал уже «двоечку». Только после этого успокоились да уснули.
Много вопросов для земляка заготовил Фредерик Астаахарский, и как только проснулся привычно до подъёма, ещё толком не оторвав голову от подушки, стал вопрошать:
– А какие именно аборигены проживают на той планете?
Но теперь сержант выглядел озлобленным и мрачным, не в пример вчерашнему вечеру. И отвечать явно не торопился. Совсем неожиданно для себя принц обеспокоился личными делами русского:
– Ты извини, если что… но у тебя дома всё в порядке?
Тот глянул на солдата с удивлением, потом скривился и нехотя признался:
– Да нет, тут неприятности грядут иного порядка, нас всех касающиеся… Но! Пока трепаться не буду, всё равно следует всем рассказывать…
– Мм? Ладно, тебе виднее… – Фредди быстро одевался, не замолкая надолго: – Меня сильно поражает тот факт, что люди не попытались воспользоваться древними постулатами для развала Монстросоюза. «Разделяй и властвуй!» – первое правило в таких случаях. Поэтому нельзя ли, допустим, нас закидывать под видом кальвадров к шоом? Или наоборот? Натворили провокаций, и ссора между союзниками разгорелась такая, что только дрова новых конфликтов подбрасывай. А?
– Хм! Это было бы замечательно! Но… не один ты такой умник. Кто только и как только не пробует такое устроить. Но воз, как говорится, и ныне там. В том числе и наши гении стараются в поте лица. Копии иных монстров, как ты с первого дня заметил, им сделать удаётся, а вот вставить в те тела наши мозги – никак. Или хотя бы их перевоспитать в должном духе. Например, чтобы они считали человека лучшим другом, братом и роднёй одновременно. А кого иного из монстров – нашим врагом, которого надо рвать когтями, зубами и выданным нами оружием. Веками над этим работают, да всё без толку…
– Кроме нас – некому? И кроме как не в своём теле – никак?
– Именно! С другой стороны, наша древняя кровь многому препятствует. Например, давно можно разум человека переместить в тело созданного из его клеток клона. Хотя делается это лишь в исключительных случаях, когда основное тело подвержено неизлечимой болезни. Но тем не менее такая пересадка с нами не получится. И вот он, пример, на моём лице…
Пальцами руки он прошёлся по шрамам, и принц задал давно мучивший его вопрос:
– В самом деле: почему тебя не подправят? Хотя бы пластику хирургическую можно ведь сделать?
– Так и не понял? Да потому что я там, дома, имею точно такие же шрамы. И сделать пластическую операцию мне… ну нет никакой возможности.